— Вы хотите… послушайте, Норм, он же цветной, верно?

— Весьма вероятно, — сказал полковник Росс.

— Не слишком ли это… жирно, Росс? Он ведь ничего подобного не ожидает.

— Дед, мы сожалеем о том, что произошло, или не сожалеем?

Из селектора донеслось механически усиленное покашливание — полковник Моубри прочищал горло. Полковник Росс сказал, взвешивая каждое слово:

— Нюд ведь ничего делать по этому поводу не станет. Все за него должны сделать мы. Вы понимаете? Самый быстрый выход из положения, он и самый лучший.

— Норм, конечно, Бенни напрасно ударил Уиллиса. Мы все об этом сожалеем. И Бенни тоже. Ну а как же Уиллис? Он ведь не должен был сажать свой бомбардировщик, не получив разрешения. Да-да, я знаю, что радио у него не работало, и, возможно, увидев посадочные огни, он решил, что на аэродроме услышали его моторы и зажгли их для него. Но все равно он был обязан сначала убедиться, что никому не помешает. Он должен был сделать еще круг. И не его заслуга, если он не убил Нюда, и вас, и всех остальных. Вот почему Бенни был взбешен, и вы не хуже меня знаете, что ударил он его только поэтому. Все держатся так, словно Уиллис был тут вовсе ни при чем, а Бенни кинулся на него и сломал ему нос, потому что он цветной и без всякой другой причины. Будь мы действительно справедливы и беспристрастны, то, по-моему, вместе с крестом от Джо-Джо, извинением и машинами для его отца, на Уиллиса следовало бы наложить взыскание, снять его на время с полетов, сделать вычет из его жалованья за халатность в воздухе. Я этого не предлагаю, а просто высказываю свое мнение. Вы судья, Норм, и должны понять мою точку зрения.

— Я ее понимаю, — сказал полковник Росс, — но нынче утром я не судья. У меня есть другие неотложные дела. — Он поглядел на сержанта Брукса, который, сидя у своего аппарата, с поразительным несокрушимым терпением деловито обзванивал всех тех, с кем уже один раз говорил рано утром, и сообщал, что разбирательство отменено. Полковник Росс решил, что эта манера сержанта Брукса особенно ясно показывала, что сержант Брукс хоть и видел в нем трудного старика, но мало-помалу научился уважать его старческие суждения.

— Мы должны выпутать Нюда из этой истории, — сказал полковник Росс. — Сам он выпутаться не сможет или не захочет. Все остальное нам придется игнорировать. — Разговаривать с селектором, положив ладони на стол перед собой, — это словно разговаривать с самим собой, подумал полковник Росс. По телефону — другое дело: говоришь в трубку, которая, несомненно, к чему-то подсоединена.