Этот мистический орден, Благая и Покровительственная Ассоциация Вестпойнтцев, числила Деда среди своих членов. Дед до тонкости знал ее неписаный устав, дополнительные правила, прецеденты и процедуры. Как наблюдатель со стороны, полковник Росс по отрывочным сведениям только догадывался о кое-каких былых свершениях ассоциации, о допустимых отклонениях и жестких пределах, о том, как далеко и в каких направлениях простираются ее сострадательная снисходительность и многотерпеливая любовь, как внезапно и произвольно может прийти конец и этой снисходительности, и этой любви. Дед же точно оценивал и предвидел все заранее. Его не сбивали с толку отдельные на первый взгляд парадоксы и разбалансировка. В его мозгу были прочно запечатлены все принципы этого механизма.

Полковник Росс не сомневался, что принципы эти были немногочисленными и простыми. Один из них, видимо, был таков: можешь делать некоторые вещи, если не будешь о них говорить, и можешь говорить некоторые вещи, если не будешь их делать. Вот почему Николс и Бакстер, уважаемые члены ассоциации, не придали значения вспышке Нюда за завтраком, угрозе сбросить генеральскую форму — эта терминология спортивных раздевалок говорила сама за себя. Она знаменовала целый этос, четкую систему нравственных понятий. Вперед, старая армейская команда! Так может ли член команды действительно в раздражении покинуть поле и по собственному почину пойти в душевую? Совершенно очевидно, что нет! Немыслимо. В старой доброй армии так не делают. Нечто подобное — пусть даже намек на нечто подобное, — засвидетельствованное или хотя бы заподозренное, кладет конец сострадательности и долго терпеться не будет.

Полковник Росс был готов поверить, что Дед — старый дурень, но в этой единственной области умеющий судить проницательно и точно — знает, что Нюд уже близок к невидимому краю, что немыслимая пропасть разверзается в одном-двух шагах впереди, а Нюд все не останавливается, все еще не смотрит и не интересуется, куда идет. И Дед, конечно, знает, чем это чревато для всей долгой жизни, для карьеры, слагавшейся из многих лет стараний, и жертв, и дисциплинированного терпения, наконец-то вознагражденных и в единый миг выброшенных на ветер… Если уж тебе понадобилось выкинуть такое, то почему теперь, а не двадцать лет назад, когда это не имело бы практически никакого значения ни для Деда, ни для тебя?

Полковник Моубри сказал:

— Джо-Джо, я не хочу, чтобы вы думали, будто мы от вас что-то скрывали. Вовсе нет. Этот молодой человек, — он покосился на Бенни, — вспылил. Он признает это. И очень сожалеет. Он готов сейчас же извиниться перед лейтенантом Уиллисом. Мы согласны, как и он, что на него следует наложить взыскание. Дисциплинарное, хочу я сказать. Нюд говорил что-то о военном суде…