— А я завтра ночевать не вернусь, — сказала Лиза за ужином, ни к кому особенно не обращаясь. В сущности, это очень устраивало Николая, который обещал Фанничке свезти ее на Лосиный остров. Но злоба ослепила его.

После ужина он вошел в комнату жены. Она лежала на новой кушетке style moderne[190].

— Зачем тебе в Москву?

— Сам знаешь, что по маменькиным поручениям… А тебе что?

Николай так и запылал весь.

— Что? Что?.. Дурища полосатая!.. Муж я тебе аль нет?

Улыбка скользнула по лицу Лизы.

— Слывешь за такого, — бросила она с нескрываемым презрением.

Николай задохнулся от негодования.

— Транжирка проклятая! Денег что затратила! А?! Скажите пожалуйста! Тут война, неприятности всякие по торговле… А она… Скажите пожалуйста!!

— Деньги мои, — резко перебила Лиза, не глядя на него и не меняя позы. — Хочу — Москву куплю. Хочу — в реку их кину… Ты-то при чем?

— Я-то?.. Я при чем?.. А вот я тебе покажу, как за косу тебя схвачу… Сволочь!..

Под Лизой словно пружину дернули. Вмиг она села на кушетке.

— Пошел вон! — глухо, но твердо сказала она, и на бледном лице ее загорелись глаза и дрогнули ноздри…

Николай опешил. Она встала, и он попятился невольно. Столько дикой ненависти увидел он в этом исказившемся лице!

— Вон! — повторила Лиза, делая к нему шаг. — И входить не смей ко мне никогда без спросу!.. А то… это видел?

Она опустила руку в карман, и перед глазами Николая что-то блеснуло, не то нож, не то револьвер. Со страху он даже не разобрал. Он кинулся к двери.

— Погоди ужо!.. Я тебя в желтый дом запрячу… Опеку на тебя наложу! — выкрикивал он из оранжереи. Лиза громко, отрывисто засмеялась. — Подлюга! — кинул он с жутким чувством и поспешно отворил дверь в столовую. Там он почувствовал себя в безопасности.

Вдруг послышались легкие шаги, и Лиза появилась на пороге. Ее веселое лицо ободрило Николая, хотя он заторопился пройти на террасу.

— Любовника завела? Шашни?