Лоизи посоветовал Феликсу с самого начала избегать мужа Клары. С господином директором лучше дела не иметь. Он невысокого мнения о других людях.

Агнес в черном люстриновом платье и белом, украшенном кружевом переднике стояла в большой спальне и чистила щеткой костюмы.

— Ты чистишь уже третий костюм, — сказал Феликс, — сколько же у него еще?

— Двадцать, — ответила Агнес, — и на них не должно быть ни пылинки, когда он вернется.

— Ты его любишь?

Агнес держала штреземан[26], который она как раз почистила, напротив света, она вертела его в разные стороны, дула на него, а потом снова взялась за щетку.

— Я и не должна его любить, — сказала она после паузы, — он меня тоже не любит. Но Клара его любит.

Агнес повесила штреземан в шкаф, вытащила оттуда следующий костюм, выяснила, что ей нужно отпарить брюки и что одна пуговица слабо держится. Не обращая больше никакого внимания на Феликса, она достала нитку с иголкой, пришила пуговицу, отложила брюки в сторону. Феликс сидел на ковре, приезд Виктора доставлял ему все меньше радости. По просьбе Клары ему пришлось опять сменить кожаные штаны на синие дюветиновые брюки, к которым он испытывал отвращение; он обещал также ничего не рассказывать ее мужу о своей дружбе с Лоизи. Потом Клара пришла еще раз и тихо сказала: «И о занятиях гимнастикой с Польдо тоже ничего не говори», — и Феликс обещал. Клара не выглядела очень счастливой по поводу приезда мужа.

— Агнес, так любит она его или нет?

Он желал только одного: услышать четкое «нет», возможно, сопровождаемое даже язвительным смехом.

Агнес развесила костюмы с некоторым зазором, так, чтобы они не задевали друг друга, медленно закрыла шкаф и удостоверилась, что ни один клочок материи не зажат дверцей. Потом она обернулась и перекинула брюки через руку.

— Не знаю, — сказала она, направляясь в кухню.

— Агнес, — закричал Феликс ей вслед, — почему ты ревешь?

В кухне у Агнес сидела Мария Грабер. Она расположилась со всеми удобствами. Ноги далеко вытянула перед собой, локти на столе, в зубах сигарета. Пепел сигареты, дорогой «Асты» в красном шелковом мундштуке, она стряхивала на пол.

Несмотря на теплый день, у нее на плечах болталась рыжая лиса; голова лисы с острой искусно сделанной мордочкой словно хотела ухватить нижний край откровенного декольте Марии Грабер.

Агнес поставила гладильную доску, накрыла брюки влажной тряпкой и теперь, слегка высунув язык, водила по ним горячим утюгом. От поднимающегося пара ее лицо казалось маленьким и нечетким. Феликс прислонился к стене и жевал яблоко.

— Поверьте мне, госпожи Вассарей нет дома, — сказала Агнес.