— В «Быке» остановился некто, кто хочет поговорить лично с мистером Брэнуэллом Бронте.

Брэнуэлл уже спешит вперед, отталкивает в сторону гонца.

Его долго нет. Непривычная тишина и спокойствие в доме почти режут слух, как будто внезапно иссяк водопад. Первый намек исходит от Марты, которая спускалась в поселок, чтобы купить соды и к которой слухи липнут, как колючки. Да, знатный дорожный экипаж, говорят, желтые колеса и красные филенки. Однако нет, не леди. Просто кто-то по имени Эллинсон или…

— Эллисон, — поправляет Энн. — Это кучер Робинсонов.

Перо ненадолго застывает в воздухе, Эмили спрашивает:

— Приехал забрать его?

— Конечно же, нет, — отвечает Шарлотта. — Мистера Робинсона едва успели похоронить. Нет, эта женщина не может быть такой…

— Нет, она бы не стала, — соглашается Энн. — Знаете, ничего не могу поделать с мыслью, что все это моя вина.

— Глупости, — с жаром произносит Эмили. — Ничего, ничего из этого абсолютно невозможно поставить тебе в вину, Энн, и любой подтвердит, что нелепо думать иначе.

— Но я об этом и говорю. Я не могу не думать. В этом смысле я недалеко ушла от Брэнуэлла.

Наконец еще один стук в дверь. Шарлотта спешит открыть. На этот раз на пороге стоит Джон Браун. Одной мускулистой рукой он поддерживает поникшего, залитого слезами Брэнуэлла.

— Хозяин «Черного быка» послал за мной. — Он смотрит на Шарлотту поверх растрепанной головы Брэнуэлла и кривится в гримасе. — Они не знали, что с ним делать. Валялся на полу в комнате для ужинов и скулил. — Подталкивая Брэнуэлла, Браун просит: — Ну же, старина, заходи в дом.

Брэнуэлл, шатаясь, идет вперед, добирается до лестницы и оседает на пол. Положив голову на руки, он начинает стенать.

Отворяется дверь папиного кабинета.

— Мистер Браун? Что происходит?

Из-за слепоты папа становится резче и раздраженнее.

— Привел мистера Брэнуэлла домой, сударь. Такая вот получилась прогулка. Он долго разговаривал при закрытых дверях с посланником из Торп-Грина, кажется, с кучером. Тот уже уехал. Не знаю, о чем там у них шла речь, но ясно, что… э-э, ясно, что о чем-то неприятном.

— Брэнуэлл? — Папа шаркает вперед, вглядывается в контуры лестницы. — Что случилось, сударь? Полно, будьте мужчиной, возьмите себя в руки, ответьте мне.

Но Брэнуэлл лишь тихонько стонет, словно обращаясь к самому себе:

— Погиб, погиб, погиб.