— Мисс Бронте. Вы ищете сестру? Она только что свернула на тропинку к пустошам.

— Спасибо, мистер Николс.

Он с излишней поспешностью делает шаг в сторону, уступая Шарлотте дорогу, как будто они находятся в каком-нибудь узком коридорчике. Потом удивляет ее, говоря:

— Могу я чем-нибудь помочь, мисс Бронте?

Шарлотта всерьез задумывается над вопросом, потому что он весьма любопытен, и ставит перед собой задачу вообразить какую-нибудь ситуацию, в которой мистер Николс мог бы оказаться полезным. Но тот, похоже, принимает ее усилия за пренебрежительное молчание и, нахмурившись, входит в дом.

Шарлотта с трудом догоняет длинноногую разгневанную Эмили. Да, по-прежнему разгневанную, и это ясно видно по тому, как она молниеносно отворачивается от нее, бросая на ходу:

— Так на кого ты пытаешься произвести впечатление на этот раз?

Шарлотта, выдержав паузу, отвечает:

— Бояться — это нормально, Эмили. Все чего-нибудь боятся.

Эмили испепеляет сестру взглядом, но пламя идет со дна глубокой шахты предательства и горя: так смотрит обиженный верный пес, которого ни с того ни с сего пнули. А когда Эмили вновь отворачивается, чтобы продолжить путь, Шарлотта понимает, что теперь ей вряд ли удастся ее догнать.

Энн, оставшись в одиночестве, гладит Пушинку, уткнувшуюся изящной головой ей в колени, и читает отзывы на книгу.

— Только послушай, Пушинка. По-видимому, несмотря на силу таланта и верность природе, я также психически нездорова, склонна к грубости, жестока и питаю пристрастие к оскорбительным темам, как и все эти Беллы. Что ты на это скажешь?

Она поглаживает мягкое ухо собаки, и туман, который покрывает ее глаза и гнет печатные буквы, быстро рассеивается. Вся хитрость в избавлении от слез заключается в том, чтобы не моргать. Она давно уже этому научилась.

Эмили нет полдня. Шарлотта наконец выслеживает сестру в ее голой маленькой спальне, где та сидит, съежившись, на кровати и растирает большие, затянутые в чулки ступни.

— Это тебе. — Шарлотта протягивает руку. — Смотри, побег вереска. Я сорвала его для тебя.

Эмили оскаливает зубы.

— Значит, от одного сентиментального жеста все вдруг снова станет хорошо.

— Такие случаи известны. — Шарлотта садится на кровать. — Особенно в романах. Ты, должно быть, изрядно сегодня находилась.