— Ничего подобного, это сегодняшняя газета! Я только что читал у китайца Лама. Только сегодня подлодка не японская, а немецкая.

— Выдумки гринго… из «Тропикаль платанеры». Они не знают, что бы им еще выдумать, вот и все, — прохрипел со своего кресла парикмахер. — А эта история с японской подлодкой все-таки стоила жизни бедному телеграфисту, которого звали Камей — да, так его звали, — его еще хотели привлечь к ответственности за то, что он якобы передал сообщение на японскую подлодку. Случилось все это еще в начале войны. А сейчас, накануне всеобщей забастовки, снова вытащили подводную лодку, только сфотографировали ее со свастикой.

— Хорошая память у мастера, все помнит, все!

Цирюльник подтянулся в кресле, видно собираясь о чем-то еще потолковать.

— Забастовка, похоже, распространится на оба побережья, а там, на Атлантическом, — великое множество убитых и раненых…

— Великое?

— Определение точное. Великое — так говорят, когда убивают военные на войне, потому что они выполняют свой великий долг, а если военный делает то же самое в мирное время — это уже называется преступлением.

Цирюльник провел ладонями по брюкам, болтавшимся на худых ногах, как будто ему становилось легче, когда он руками, точно холодными утюгами, разглаживал ткань на коленях, и замолк, ощущая горечь на сухих губах и надрывную боль в пояснице, в щиколотках, в затылке, в кистях рук.

— Сеньор Ихинио, вероятно, выскажет свое мнение… — сказал тот, на которого Пьедрасанта бросал недружелюбные взгляды.

— Семь раз отмерь — один отрежь. Я понимаю, что, пожалуй, лучше подождать…

— Подождать, как тот христианин Хуан, что зря руку в огонь не совал, не так ли, сеньор Ихинио?…

— Хорошая характеристика христиан нашего времени! — воскликнул парикмахер. — Пьедра считает, что надо подождать. Но времена изменились. Нечего ждать, когда идет война, война совести, сознания, идей. Раньше ты мог оставаться в стороне от всего этого, отсиживаться у себя дома. А нынче это невозможно. Военный конфликт касается всех. Он всеобщий.

— Это забастовка всеобщая, а не конфликт…

— А что, конфликт серьезнее, чем забастовка, сеньор Ихинио?

— Я говорю от имени тех, кто не принадлежит ни к рабочим, ни к богачам, — от имени тех, кто на всем этом может только потерять.

— Я тоже так считаю, — сказал парикмахер, — и я уже принял решение встать на сторону…

— …Компании — это надежнее! — воскликнул Пьедрасанта. — Встать на сторону капитала, на сторону тех, у кого есть что терять и кто будет защищать…

Парикмахер подлил масла в огонь:

— Я не согласен с Пьедрой. Как мы можем встать на сторону Компании, богатых, капитала?