Сверчевский вытирал салфеткой рот, галантно склонялся к шершавой руке крестьянки.

Неизведанная жизнь, возможно, чем–то и привлекательна. Так или иначе, он обязан знать цену на кровельное железо и шифер, не сидеть свадебным генералом на хозяйственных совещаниях в воеводстве…

Сверчевский чувствовал за спиной свежевыструганные стропила, слышал звонкий перестук молотков, когда шли заседания Контрольного совета для Германии и он возглавлял польскую делегацию. Корректность дипломатической полемики не делала его уступчивее.

— Польша, как и Советский Союз, пострадала больше, нежели страны, которые вы, господа, представляете. А потому имеет право на максимальное возмещение.

Фельдмаршал Монтгомери, глава английской военной миссии, давая в своей резиденции в Шпандау прием в честь Сверчевского, намеревался прощупать поляка. Вопреки предостережениям советников о непомерном гоноре польского генерала, он увидел перед собой нисколько не чопорного, скорее — хитровато–простодушного человека.

— Господин фельдмаршал, надо надеяться, информирован обо мне как о старом агенте Коминтерна?

— В вашей папке план революционного мятежа в Лондоне?

— Почти угадали.

Сверчевский дернул «молнию». В раскрытой папке лежали полоски линолеума.

— Вы строите виллу? — участливо поинтересовался сухощавый фельдмаршал.

— Мы отстраиваем страну. Уничтожена треть жилого фонда, свыше половины школ.

Генерал больше не улыбался, фельдмаршал — не шутил. По окончании приема в зал ворвалась ватага корреспондентов, и собеседники выразили искреннее удовлетворение встречей.

Британский фельдмаршал, многозначительно улыбаясь, заявил, что по роду своей деятельности издавна интересуется «красными генералами» и обратил внимание на господина Сверчевского еще в те времена, когда тот в Испании именовался Вальтером. Он рад, что встретился с генералом Вальтером–Сверчевским за столом союзнических переговоров, а не как с противником на поле битвы.

Сверчевский, не желая остаться в долгу, сообщил, что следит за доблестным фельдмаршалом с тех далеких лет, когда тот, окончив академию в Сандхерсте и отвоевавшись против кайзеровской Германии, начал свою славную армейскую карьеру. Особенно близко стало полякам имя фельдмаршала со времен Тобрука [96].

Монтгомери ответил светским кивком и заверением, что Лондон не забудет, кому он обязан разгадкой секрета «Фау» [97].

Оба, уместно напомнив о Тобруке и о «Фау», слукавили, несколько преувеличив степень осведомленности друг о друге. Монтгомери получил справку об испанском прошлом Сверчевского из своего штаба за полчаса до встречи. О том, что Монтгомери — выпускник академии в Сандхерсте, Сверчевский узнал, попросив переводчика час назад прочитать ему биографию фельдмаршала по английскому справочнику «Кто есть кто?..».