Он рассуждал о традициях Краковского университета, о польской культуре и интеллигенции.

В Саноке Сверчевский обрадованно принял приглашение рабочих вагонного завода. Обязательно, обязательно придет. Давно мечтает поговорить с рабочими. По душам, без речей и президиума. Только вернется из Балигруда…

В ходе инспекции вице–министра интересовал быт солдат и офицеров, методы обучения, воспитания, состояние казарм, борьба с Украинской повстанческой армией (УПА), а также с отрядами «ВиН» и «НСЗ».

Сверчевский был возмущен, узнав, что в 26‑м пехотном полку солдат, дважды награжденный «Krzyżem walecznych» («Крестом доблестных»), не имеет звания даже старшего стрелка, а другой, получивший два ранения, не удостоился ни одной награды. В 28‑м полку похвалил стенную газету: отражает жизнь полка, а не перепечатывает, как некоторые, статьи из центральной прессы. В 30‑м выразил недовольство солдатской кухней: селедка да селедка.

ФИНАЛ

ФИНАЛ

По материалам расследования, актам экспертизы, показаниям свидетелей и подсудимых.

21 марта 1947 года сотни [101] «Гриня» (75 человек) и «Стаха» (55 человек), оперировавшие в районе Санок — Леско, после налета на две деревеньки начали готовиться к повой акции. На подготовку (отдых, чистка и проверка оружия, ремонт обмундирования и обуви, разведка) отводилось 7 дней. Руководил подготовкой и дальнейшими действиями сотен «Гринь». «Стах» выполнял обязанности помощника.

   27 марта в 19.00 «Гринь» приказал рано ложиться, предупредив: подъем — 4.00, завтрак — и в путь.

Желая выиграть время, генерал Сверчевский при инспектировании пользовался самолетом «У-2» или скоростным автомобилем марки «опель–супер». Ночной отдых максимально сокращался. В Ярославе «легли спать в 3.00 ночи. Генерал Сверчевский наметил встать в 7.00». (Из донесения генерала М. Прус–Венцковского.)

   27 марта в 19.30 вице–министр Сверчевский прибыл в Санок, где совещался с генералом Прус–Венцковским, командиром 8‑го и. д. полковником Билецким и другими офицерами о действиях против сотен «Стаха» и «Гриня». Ситуация в районе осложнялась тем, что бывший начальник местного управления госбезопасности Жубрит сбежал в лес, сколотил отряд «Пылающее сердце божьей матери», примкнув к «НСЗ» и установив одновременно контакт с бендеровцами. Генерал Сверчевский обратил внимание на боевое единогласие польских националистов и украинских: лишний довод в интернациональном воспитании Войска Польского. Развивая этот тезис, генерал назвал имена героев–украинцев, которых помнил по Испании и 2‑й армии. Вернувшись от воспоминаний к сегодняшним задачам, он поручил уточнить: верно ли, будто «Стах» и «Гринь» в прошлом офицеры СС, узнать их подлинные фамилии. Неоднократно напоминал об амнистии 1946 года, о недопустимости применения репрессий к семьям бежавших в лес (тем более не каждый бежавший — враг). Он требовал активности в борьбе с УПА, «НСЗ», «ВиН» и великодушия к вернувшимся с повинной, широкой, терпеливой разъяснительной работы среди всех слоев польского и украинского населения.