Здесь, в Антиохии, не было ни того ни другого, чтобы поддержать его. Только Деллий и группа второстепенных лиц, внуки и внучатые племянники известных людей, давно уже умерших. Может ли он полагаться на Деллия? Вроде бы ничто не говорит против Деллия, однако, когда Деллий чувствует себя смертельно оскорбленным, им управляют его интересы, а не этика и мораль, как, например, в случае с Вентидием и Самосатой. Впрочем… данная ситуация не имеет ничего общего с тем делом. Если бы только Планк был здесь! Но он уехал в провинцию Азия навестить Тития. Выходит, не к кому обратиться, кроме Деллия. «По крайней мере, — подумал Антоний, — Деллий знает, что одного эпизода я не помню. Он поможет вспомнить другие».

— Я давал клятву привезти в Александрию трофеи моей кампании? — спросил он Деллия несколько минут спустя.

Поскольку Деллий тоже получил письмо от Клеопатры, он точно знал, что надо говорить.

— Да, Марк Антоний, ты поклялся, — соврал он.

— Тогда во имя Юпитера, Деллий, почему ты не упомянул об этом в Артаксате или когда мы шли на юг?

Деллий покашлял.

— Пока мы не дошли до Амана, меня не было рядом с тобой. Гней Агенобарб не любит меня.

— А после Амана?

— Признаюсь, я забыл.

— И ты тоже, а?

— Это со всеми случается.

— Значит, я давал ту клятву?

— Да.

— Какими богами я клялся?

— Теллус, Солом Индигетом и Либером Патером.

У Антония вырвался стон.

— Но откуда Клеопатра их знает?

— Понятия не имею, Антоний, разве что она была женой Цезаря несколько лет, говорит на латыни как римлянка и жила в Риме. Определенно у нее была возможность узнать, какими богами клянутся римляне.

— Тогда я связан. Крепко связан.

— Боюсь, что да.