Ее мозг усиленно работал. Как странно, что он хочет взять к себе ее сыновей! А он хотел, это очевидно. Поэтому, любя его и понимая, что ее будущее зависит от него, она пожала плечами, улыбнулась и сама поцеловала его.

— Надеюсь, мне не обязательно будет часто видеть их, — сказала она.

— Столько, сколько положено хорошей римской матери. Когда меня не будет в Риме, я надеюсь, ты займешь мое место рядом с ними.

Мальчикам было не по себе, но они не плакали, и, поскольку глаза у них не покраснели, непохоже было, что они уже выплакали все слезы. Они не помнили своей матери и ни разу не видели своего отчима, даже на Форуме. Нерон держал их в доме под строгим надзором.

У Тиберия были черные волосы и глаза, оливковая кожа и правильные черты лица. Для своего возраста он был высокий, но очень худенький. Октавиан подумал, что это, наверное, из-за отсутствия упражнений. Друз был очень хорошенький. То, что Октавиан сразу полюбил его, объяснялось его сходством с матерью, хотя глаза были еще синее. Густые черные кудри, полный рот, высокие скулы. Как и Тиберий, он был высокий и худенький. Неужели Нерон никогда не позволял своим детям бегать и играть, чтобы нарастить мускулы на кости?

— Мне жаль, что ваш папа умер, — произнес Октавиан серьезным тоном, стараясь быть искренним.

— А мне не жаль, — сказал Тиберий.

— И мне не жаль, — пискнул Друз.

— Вот ваша мама, мальчики, — сказал растерявшийся Октавиан.

Они поклонились, глядя во все глаза.

Тиберию эти мужчина и женщина показались дружелюбными, спокойными, совсем не такими, как с презрением описывал их отец. Если бы Нерон был добрым и доступным, его слова упали бы на благодатную почву. А так они, наоборот, казались нереальными. Испытывая боль от нещадной порки, пряча слезы и ощущение несправедливости, Тиберий мечтал, мечтал, мечтал освободиться от своего ужасного отца, человека, который пил слишком много вина и уже забыл, что сам когда-то был мальчиком. Наконец освобождение пришло, но Тиберий ожидал, что попадет из огня да в полымя. А вместо этого он нашел Октавиана очень приятным, может быть, из-за его необычной красоты, этих огромных, спокойных серых глаз.

— У вас будут свои комнаты, — сказал Октавиан с улыбкой, — и красивый сад, в котором вы будете играть. Конечно, вы должны учиться, но я хочу, чтобы у вас было достаточно времени на игры. Когда вы подрастете, я буду брать вас с собой в поездки. Важно, чтобы вы увидели мир. Вам это нравится?

— Да, — кивнул Тиберий.

— У тебя лицо слишком серьезное, — сказала Ливия Друзилла, слегка прижав его к себе. — Ты когда-нибудь улыбаешься, Тиберий?