— Я буду выглядеть дезертиром, — хмурясь, сказал Антоний.

— Нет, если все будут знать, что ты действовал так, чтобы спасти твои легионы.

— Я хочу улучшить твой план, любимая. У меня в Киренаике есть флот и четыре хороших легиона с Пинарием Скарпом. Дай мне один корабль, и я поплыву в Паретоний, чтобы забрать Пинария и моих людей. Мы снова увидимся в Александрии.

— Паретоний? Это в Ливии, а не в Киренаике.

— Поэтому я пошлю сейчас корабль в Киренаику. Я прикажу Пинарию немедленно идти в Паретоний.

— Если мы не сумеем спасти все твои одиннадцать легионов здесь, у нас есть еще четыре, — с удовлетворением произнесла Клеопатра. — Пусть будет так, Марк. Тот корабль будет ждать на траверзе «Цезариона». Но прежде чем ты перейдешь на него, ты попрощаешься со мной на «Цезарионе», хорошо?

— Это нетрудно, — сказал он, смеясь, и поцеловал ее.

Секрет неминуемо раскрылся, когда в сентябрьские календы легионы были погружены — набиты, как сельди в бочке, — на транспорты Клеопатры и другие быстроходные корабли. Перед этим было замечено свидетельство чего-то более важного, чем морской бой: на всех кораблях, кроме массивных «пятерок», были сложены паруса и погружено огромное количество воды и еды. Канидий, Попликола, Сосий, Лурий и остальные легаты предположили, что сразу же после боя они поплывут в Египет. Их предположение усилилось, когда все ненужные корабли были вытащены на берег и сожжены подальше от Амбракии, чтобы дым рассеялся, прежде чем Октавиан сможет увидеть его. Никто не подозревал, что само сражение — это дым, что никакого боя не будет. Гордые римляне Попликола, Сосий и Лурий не смогли бы смириться с этим. Канидий, разглядевший истину сквозь дымовую завесу, ничего не сказал своим товарищам, только подумал, сколько войска не успеет погрузиться на транспорты к тому моменту как Октавиан поймет, что происходит.

26

26

В конце лета ветер на Адриатике был более предсказуем, чем в любой другой сезон. Утром он дул с запада, а ближе к полудню менял направление на северо-западное, и чем севернее он поворачивал, тем больше набирал силу.

Октавиан и Агриппа не пропустили ни одного признака предстоящего сражения, хотя ни один разведчик не сообщил им о парусах, воде и еде на борту каждого транспорта Антония и Клеопатры. Если бы они знали об этом, то приняли бы контрмеры для отхода. А так они лишь посчитали, что противник устал сидеть тихо и решил поставить все на поражение Агриппы на море.

— Стратегия Антония проста, — сказал Агриппа Октавиану в их палатке. — Он должен повернуть мою линию кораблей на самом северном конце и гнать их на юг, то есть прочь от твоего лагеря на суше и моей базы в бухте Комар. Его пехота нападет на твой лагерь и на мою базу с хорошим шансом на победу. Моя стратегия тоже простая. Мне нужно не дать повернуть мою линию с подветренной стороны. Кому первому удастся повернуть, тот и победит.