Синильга только-только успела продиктовать название города, улицы и номер дома, где ее следовало искать, как из-за двери строго спросили:

– Ты что там разговариваешь? Молишься, что ли? Прекрати, а то я войду.

Синильге показалось, что сердце от страха провалилось куда-то вниз.

– Я иду! – сдавленно выкрикнула она, понимая, что может попасться.

Дабы избавиться от улик, она бросила телефон в жерло унитаза и спустила воду. Последняя «соломинка», связывающая с остальным миром, канула безвозвратно. В этот момент Агния бесцеремонно распахнула дверь.

Синильге стало досадно от такой грубости. Вглядываясь в непроницаемые стекла очков Агнии, она срывающимся от волнения голосом спросила:

– Ты ведь это не всерьез? Ведь все это шутка? Да? Нельзя же настолько любить зло, чтобы добровольно встать на его сторону и не пытаться что-то исправить?

– Быстро ты скисла, куколка, – ответила Агния, выводя за рукав собеседницу из уборной.

Синильга понимала, что в ее ситуации остается только тянуть время. Когда они вернулись в гостиную, пленница, стараясь казаться спокойной, спросила:

– Откуда ты знаешь русский, если не секрет? Ты ведь, судя по акценту, американка. Но сам язык у тебя почти безупречен.

– Зачем тебе лишняя информация перед смертью? Хотя… Забавно говорить с приговоренной к смерти. Можно открыть душу и выдать всю правду, ведь ты все равно никому не расскажешь. Надежно…

– Тогда я слушаю, – попыталась улыбнуться Синильга.

– Ты слушаешь? Сначала я тебя послушаю. Скажи, как ты думаешь, почему мы выбрали для жертвоприношения именно тебя?

– Откуда мне знать? Вы выбрали – вы и объясните.

– На самом деле выбираем не мы. На тебя указали из того мира. Так хотят духи великого ада. Но интересно, почему они так хотят. В твоей жизни происходило что-нибудь особенное в последнее время?

– Особенное? В моей жизни? – Синильгу поразил вопрос. Мысли о Лазаре придали ей бодрости. Она уверенно ответила: – Да, происходило. Причем такое, чего в вашей жизни произойти уж точно не может.

На этот раз удивилась Агния:

– Почему не может? Откуда ты знаешь?

– Потому что это «особенное» – любовь! – Синильга почувствовала себя первохристианкой времен Нерона. От этого ей стало радостно.

– Подумаешь, любовь… – хмыкнула Агния. – И почему же нам это недоступно?