— Не дома — в больнице, его еще не выписали.

Он очень толковый парень, наверняка сделал для себя выводы.

Я обдумываю его слова.

— Осторожнее. Люди могут причинить боль.

Прошу тебя, будь осторожнее.

— Я осторожен. Он единственный человек в мире, кто не осуждает меня, Бет. Единственный в мире, кто рад со мной говорить. И каждый раз, когда мы играем в шахматы, он разбивает меня в пух и прах.

Я хочу сказать: он всего лишь ребенок, он не знает тебя, как знаю я, потому и не осуждает. Вместо этого спрашиваю:

— Помогло? Пересадка?

— Кто же знает? Но теперь есть надежда… Мне пора идти к Мег. Она готовит ужин.

Я киваю.

— Что планируешь на Рождество?

До праздника десять дней, а я еще не решаюсь даже думать, чего же хочу для себя. Мег спросила, можно ли прийти Джеку. Кажется, он с большим удовольствием останется в Лондоне с Мег, нежели потащится в Озерный Край к своему семейству. Поскольку это мое последнее Рождество в нашем доме, конечно, я даю согласие. Как обычно, явится моя матушка.

Единственный недостающий персонаж — Адам.

Он проводит рукой по волосам.

— Пока не думал. Бен забрасывал удочку насчет ресторана с ним и Карен.

Я понимаю: Адам вспоминает о нашем доме и прошлых рождественских праздниках, которые раз за разом проходили под его крышей.

— Подожди до начала нового года, ладно? — просит он. — Ну, с продажей. А то все Рождество по дому будут ходить чужие люди. Несколько недель ничего не изменят. Ты права, надо его продать. Просто мне нужно привыкнуть к этой мысли.

— Конечно, подождем. — Я допиваю и встаю, запахиваю свое стеганое пальто. На улице студено. — Аккуратнее на дороге. Вечером обещают сильный мороз.

— Вот уж не думал, что тебя это волнует.

Адам улыбается, почти не разжимая губ. Та самая улыбка, на которую я запала много лет назад.