Не знаю. Понимаешь Бет, он не в себе. Можно, я привезу его домой?

Мои чувства восстают:

— Он здесь больше не живет!

— Бет, ему плохо.

Шотландские танцы сменяются шотландским же фолк-роком. Сквозь окно смотрю на шумное веселье, царящее у Сильвии, и тру озябшие руки.

— Вези, — говорю Бену и прерываю связь.

Странный танцор в килте в холле у Сильвии — настоящий шотландец. У меня нет сил смеяться. Я собираю то, что осталось от моей семьи, и мы уходим, стараясь не шуметь, зная, что объяснения Сильвии не потребуются.

Мы с мамой перестилаем белье в ее комнате. Теперь ей придется спать со мной.

— А ты не… — начинает она.

— Нет, — отрезаю я. Адаму не место в моей постели.

— Просто не пришлось бы делать кучу лишней работы…

— Мама! — Получается громче, чем я хотела. — Не начинай. Пожалуйста. Да, он нуждается в нашей помощи, но это тот же Адам.

Она пристально смотрит на меня и неохотно кивает.

Бен приводит брата наверх. Адам безмолвно сидит на краю кровати. Он весь в грязи, смотрит безучастно.

— Может, его под душ? — спрашиваю я у Бена.

И мнусь, не понимая, помогать мне или выйти.

— Пусть выспится, — говорит Бен.

Мег заходит в комнату с большим стаканом виски.

— Папа, будешь?

Садится рядом и пытается влить виски ему в рот.