Я практически тащу его к двери.

Он смотрит на меня:

— Я заеду утром в пятницу.

Рядом с нами внезапно оказывается Мег. Крепко обнимает Бена за шею и шепчет:

— Не надо. Я сама его отвезу.

— Ты ведь говорила, что не хочешь присутствовать?— Я передумала. Поеду сама и отвезу папу.

Для меня это новость, и я не знаю, как к ней относиться.

В каком-то смысле нежелание Мег признавать Ноя значило, что она на моей стороне. Речь, разумеется, не о чувстве долга, а именно о внутреннем отношении — прежде она воспринимала его просто как нуждающееся в помощи живое существо.

Я мгновенно преисполняюсь ненавистью к себе.

Мальчик умер. И все разборки — позади.

Вместе считаем минуты до наступления Нового года. Молча, с горячим шоколадом вместо шампанского.

Потом мы с матушкой идем наверх, в спальню, оставив Мег и Джека одних.

— Я только проверю, — говорю я матери, когда мы подходим к зеленой комнате.

Там тихо; неярко горит ночник. Я подхожу к кровати.

Адам лежит, свернувшись под покрывалом в позе эмбриона. На нем принесенная мной пижама, грязная одежда висит на спинке стула. От одежды пахнет табаком.

Правой рукой я повожу около его носа, ловлю дуновение воздуха. Дышит… С облегчением вздыхаю.

Придушить бы его, тупого идиота.

— Однажды родители взяли меня с собой… — Голос звучит еле слышно.

— Адам… — Это все, на что меня хватает.

— Мы поехали в Шотландию, прямо к озеру Лох-Несс. Было холодно.