— Кстати, как Адам воспринял новость? Ну, о помолвке?

— Он знал, что к этому идет. Знал, что в Рождество я планировал сделать ей предложение. Потом умер Ной, на Адама столько всего свалилось… А за нас он рад. Думаю, он по-настоящему за нас рад.

Не сомневаюсь. Несмотря на все свои похождения, Адам настоящий романтик.

— Может, ты все-таки его простишь? Начнете все с чистого листа? В новом доме?

— Слишком поздно, Бен. Я не люблю его больше.

Бен прижимает к губам ладонь. Начинает раскачиваться взад-вперед. Такого ответа он не ожидал.

— Мне жаль, — говорю я.

Мне и вправду жаль. Слова и для меня самой вырвались совершенно неожиданно. Я даже не окончательно уверена, что это правда.

— Полагаю, Адаму стоит это услышать.

— Я не поеду к нему в лечебницу рассказывать, что любовь прошла. Особенно когда у него все налаживается.

— Но ведь он просит!

Пытаюсь сморгнуть подступившие слезы:

— Не могу… я не могу…

— Бет, пожалуйста!

— Господи, Бен! Нет! Зачем ему еще одна встреча, как ты думаешь? Не понимаешь? Так я объясню. Очередной поток извинений. Еще за что-нибудь. — Я вылетаю из прихожей и мчусь к машине. — До тебя не доходит, что значит «не могу»?! — кричу я оттуда. — И чем это отличается от «не хочу»?

Хватаю очередную коробку и тащу через коридор в гостиную.

Еще шесть коробок — и багажник пуст. Окликаю Бена:— Ты остаешься?

Бен так и стоит в кухне. Он даже не пошевелился.

— Я никогда тебя ни о чем не просил. Никогда.

Пожалуйста, я прошу тебя. Если не ради Адама, то ради меня.