Клаус дёрнулся, осматриваясь, отчаянно вглядываясь в густой туман — и не видел ничего, кроме девушки, что рыдала, закрыв лицо руками, полная страха и беспомощности.
Собрав оставшуюся волю в кулак, коснулась мужа, приставила руки к правой груди. В её глазах блестели слёзы и отчаянная мольба. Мужчина закусил губу, понимая просьбу любимой.
Клаус не сомневался в своих действиях. Миг — женский крик, смешанный с утробным воем — и белый саван окрасился алым, а раненный зверь явился из-ниоткуда, отпрянул от слабеющего тела Королевы.
Брюхо вспорото, едва стоял, побеждённый.
Девушка осела на пол, теряя сознание, отдаваясь спасительной боли.
Мужчина не думал. В гневе подошёл он к ослабшему чудищу, занося меч над склонившейся мордой. Миг — и собачья голова отделилась от тела, а лезвие окрасилось чёрной кровью. Тело собаки исчезло в лиловом тумане, оставляя Клауса и Яну одних.
В следующее мгновение он бросился к ней.
Та едва дышала.
Удар оказался достаточно сильным, чтобы пробить тело насквозь, но женщина не боялась. Она благодарила любимого за то, что он сделал. Иначе — пусть тело и осталось жить, но сознание — навеки стёрто, сковано в темнице, откуда нет возврата.
Они снова были в спальне, в своей комнате у окна. Благая Смерть всё так же лежала на груди мужчины, и одежды её были чисты, однако дыхание — всё учащалось, лоб покрылся испариной, бросало в жар. Её лихорадило.
Сердце слабело, голова шла кругом, а перед мысленным взором плясали тени забытых детей.
Сглотнув, Яна подняла исполненный благодарности взгляд к возлюбленному и поцеловала его, оставляя память о себе на его устах.
Они снова встретятся. Однажды, рано или поздно, там, где должны.
Клаус обнимал её, прижал к себе. Дрожал, чувствуя её слабое хрупкое тело. Та — слабо улыбнулась, коснулась его щеки, смахивая одинокую слезу. Он закусил губу, улыбаясь в ответ. Даже если весь мир восстанет против неё, даже если впереди только эшафот — он будет рядом, встанет подле неё. Он будет с ней, несмотря ни на что.