— Ларион, а что она тут делала? Не нас ли поджидала?

— А вы ее об том сами пообспрошайте, — ответил тот. — Она не сбрешит. Я кликну ее, ежели хотите.

— Будь по–твоему, — согласился граф.

Ларион позвал Мариулу.

— Кто кличет? — спросила она, остановившись и обернувшись.

— Я это. Подойди–ка, Мариула, Ляксандр Прокофьевич хотит поболтать с тобой об Архипе, — ответил Санков.

— Иду! — промолвила ведунья. — Чего вам?

— Мариула! — промолвил граф сдавленным голосом. — Ты много пожила на этом свете, людей исцеляешь, сына моего от смерти спасла. Скажи мне, что знаешь о нем и его смерти?

— Господь свидетель, я всегда одну только правду говорю, — ответила Мариула. — Про жизнь Архипушки много чего ведаю, а вот о смерти его ничавошеньки не знаю!

— То есть как? — удивился Александр Прокофевич. — Ты хочешь сказать, что сын мой… Э–э–э… Что Архип жив?

— Да, — твердо ответила Мариула. — В могиле не Архипушка похоронен. А кто, одному Господу сее известно.

— Тогда ты почему утверждаешь, что не Архип?

— Сердце мое об том вещует!

— Только и всего? — разочарованно усмехнулся граф.

— И этого с лихвой хватит, — обиженно поджала губы Мариула, видя, что ей не верят.

— А про то, сын ли он мне или нет, что скажешь? — спросил, сам не зная почему, Александр Прокофьевич.

— Да, — твердо ответила ведунья.

— Опять сердце подсказало? — с иронией усмехнулся граф.

— Оно…

Ответив графу, Мариула отвернулась и пошла к выходу.