Она подняла голову, и чистый свет ее больших глаз проник хозяйке дома в душу.

— Откуда ты знаешь, для чего я тебя пригласила? — поморщившись, как от зубной боли, спросила она.

Вместо ответа Ляля посмотрела ей прямо в глаза и тихо сказала:

— Дай руку!

Женщина послушно исполнила прозвучавшую, как приказ, просьбу молодой цыганки.

Она хотела, но не могла сказать ни слова. Сердце ее кричало, да язык онемел!

Между тем Ляля внимательно изучила линии на ладони женщины и жестко бросила:

— Ты проклята. Жизнь твоя — ад кромешный! Все, кто окружают тебя, прокляты тоже! Поверь, тебя ожидает страшный конец. Такой страшный, что страшно подумать!

Ляля отпустила задрожавшую руку женщины и сделала шаг вперед. Та попятилась, оступилась и упала бы на пол, если бы ее вовремя не поддержали сильные руки подоспевшего слуги.

Лицо хозяйки дома представляло страшную картину. Оно побелело как полотно, красивые черты исказила гримаса смертельного ужаса.

— Тот, кого ты хотела приворожить, никогда не будет принадлежать тебе, так и знай!

Задыхаясь от охватившей ее ярости, Ляля топнула ногой и встретилась взглядом с целящимся в нее из пистолета слугой.

— Ты можешь меня убить, но знай, — сжала кулачки Ляля, — после моей смерти и ты через час подохнешь в ужасных муках!

— Заткнись, сука! — взвизгнул слуга и едва не выронил пистолет, попав под гипнотическое воздействие глаз цыганки.

Он испустил вопль, попятился и прижался спиной к стене. Подоспевшие служанки тоже увидели Лялю. Увидела ее и красивая девушка, которая, услышав шум, впорхнула в покои хозяйки из своей половины.

В первую минуту все они ощутили на себе давящую тяжесть той ненависти и злобы, которой был полон взгляд Ляли. Но как только рассеялось первое впечатление, все стало восприниматься совсем по–другому. Теперь всем казалось, что лицо цыганки выражает безумное отчаяние. Ляля стояла, крепко сжимая кулачки, а черные глаза горели яростью и отчаянием.

Затем потекли минуты глубокой, мучительной тишины. Затаив дыхание и не сводя глаз с цыганки, все ждали, что вот–вот произойдет какое–то несчастье. Ляля застыла в грозной позе, словно каменное изваяние, а неподвижный взгляд метал молнии.

— Не делай этого, милая цыганочка! — воскликнула взволнованно девушка.

Ее голос словно вернул всех к жизни.

— Побойся Бога, Ляля! — испуганно крикнул Вайда. А пришедшая в себя хозяйка дома, охваченная паническим ужасом, взвизгнула: