7

Отъезд графа из Сакмарска было решено отметить охотой и рыбалкой. Атаман Данила Донской и Ларион Санков с вечера приготовили необходимые снасти, запаслись едой и приманкой для рыбы. Утром Ларион запряг лошадь в телегу, и все участники предстоящей охоты и рыбалки поехали на реку.

С неба не падал, не сеялся, а словно туманом оседал дождь, такой мелкий, что отдельных капель было невозможно рассмотреть. Лицо графа и его верхняя одежда уже скоро стали очень влажными.

Низко над головами прошумела крыльями стая крякшей. Сделав несколько кругов, утки опустились у речки, очевидно, на облюбованный ими затон, заросший шиповником и камышом.

Когда груженная охотниками телега, скрипнув напоследок колесами, остановилась в выбранном загодя месте, уже близился рассвет. Низкие свинцовые тучи, источавшие не то сырой туман, не то пылевидный дождичек, все поднимались и поднимались. В сплошном их

пологе образовались светлые окна. Просветы заметно увеличивались и прямо на глазах делались голубыми.

Уже вскоре окрайки облаков порозовели от первых лучей солнца, восходящего на горизонте. И тотчас же нежно порозовели и верхушки деревьев леса и колючие стебли шиповниковых кустов.

Молча перекусив, охотники разбрелись кто куда. Атаман Донской, взяв с собою Демьяна, ушел в камыши пострелять для поджарки уток, а граф остался с Ларионом. Они должны были обеспечить себя и сотоварищей ухой.

Надев на крючки червяков, граф и Ларион закинули удочки в воду и воткнули удилища в ряд по берегу. Скоро в ведре заплескался первый сазан, за ним сом. Пока граф насаживал на освободившиеся крючки свежих червяков, закачалось еще одно удилище. Давно уже не было на памяти Александра Прокофьевича такой удачной ловли.

Спустя час ведро наполнилось рыбой. Ларион натаскал сухих веток, разжег костер, повесил котелок и взялся чистить рыбу.

Граф же остался на берегу. Он лишь отлучился на несколько минут к телеге, чтобы взять запасные крючки, а когда вернулся, увидел, что на всех удочках натянулась леска, а самая крайняя совсем ушла в воду, и, если бы удилище не зацепилось за ветки прибрежных талов, рыба утащила бы ее на середину затона…

— Ух, ты! — восхищенно приговаривал Александр Прокофьевич, снимая рыбу с крючков.

В это время Ларион положил в котелок крупно нарезанные куски сазана. Дав им покипеть в воде несколько минут, он выложил их в глиняную чашку, а в воду положил вторую порцию. Когда вся почищенная рыба была сварена и выложена в чашку, казак засыпал в кипящую воду нарезанные овощи.

— Ляксандр Прокофьевич! — крикнул он графу. — Уже уха скоро поспеет! Давай–ка бросай все ко псам и айда–ка к костру.