— Да не казак он, а крепостной Ляксандра Прокофьевича, — посчитал нужным уточнить Ларион. — Ты обмишурилась зараз, Мариула.

— А ты не встрявай, стервец, покуда не просят, — с улыбкой пожурила его ведунья. — Раз я сказала, казак, знать, так и быть тому.

— Ну ты и загнула. — Демьян покосился на графа.

— Ладно, жизнь укажет, — покачала головой Мариула. — А девке–то ты по сердцу пришелся, только она об том покуда сама не ведат!

— Ну все, пора прощаться, — решительно вышел из–за стола граф. — Нам еще до Оренбурга добираться, а там…

— Не спеши, барин. Караван с солью токо вечером в Самару поползет. Еще ждать тебе его придется.

— Откуда ты про караван тот знаешь? — опешил Александр Прокофьевич, еще больше уверовав в правдивость предсказаний ведуньи.

— Знаю, — ответила Мариула. — Мне Господь об том шепнул!

— Ну и ну, — развел руками граф, не находя слов.

— И атамана не ждите, — продолжила удивлять всех ведунья.

— Это почему еще? — спросил Ларион.

— Не могет он нынче. Шибко руку ранил Данилушка. Сейчас вот ко мне за леченьем идет.

Словно в подтверждение ее слов, во дворе скрипнула калитка, а через минуту Данила Донской вошел в избу с перевязанной рукой.

— Ну, что у тебя стряслось, сказывай? — спросила его Мариула.

— Оступился я, когда коня запрягал, вот и съерашился наземь, — ответил атаман, морщась от неприятных воспоминаний или от боли.

— А руку об обломок старой косы ранил, — продолжила за него Мариула. — О тот, что у дверей конюшни валялся и который ты еще с лета убрать мыслил.

— Руки не доходили, — буркнул атаман, даже не удивившись осведомленности ведуньи.

— А ты откуда про то знаешь? — вырвалось у графа, но он просто махнул рукой, уже перестав удивляться.

Распрощавшись, все вышли во двор.

— Ну, мы поехали! — сказал Александр Прокофьевич, вставляя ногу в стремя.