Вернулся он приблизительно через час. Втолкнув в комнату Нагу, Анжели плотно прикрыл дверь и, видимо, устав, расположился в кресле.

— Ты только посмотри, Жаклин, на этого трутня! — воскликнул он, показав на скорчившегося на полу Нагу. — Этот чертов азиат снова взялся за старое.

— Зачем вы так его? — нахмурилась Жаклин, нагнувшись над телом слуги и помогая ему подняться.

— Как трогательно, черт вас всех подери! — зло рассмеялся Анжели. — Этот выродок снова присел на опий.

— С чего вы это взяли, месье? — удивилась Жаклин.

— Да я только что лично сам вытащил его из борделя. Он набрался опиумного отвара и валялся там в грязи, среди таких же, как и сам, кретинов! И зачем я вытащил эту мразь из помойки?

— Хорошо. Говорите, что хотели нам сказать, и уходите, — раздраженно сказала Жаклин и кивнула на лежащего Нагу. — Ему я передам все, что услышу, слово в слово.

— Иначе, видимо, нельзя, — хмуро согласился Анжели и пристально посмотрел на Жаклин. — Хочу порадовать вас, госпожа, приятной для вас обоих новостью! Завтра утром я убываю в Париж, чтобы повидаться с упомянутыми вами особами.

— Вы? В Париж?! — искренне удивилась Жаклин. — Да этого просто быть не может!

— Мне, конечно, боязно оставлять здесь без присмотра двух отпетых негодяев, — ухмыльнулся Анжели. — Но его величество хочет меня видеть! Вот и приходится на вас «положиться», хотя уезжаю я с тяжелым сердцем!

Француз, глядя на камин, о чем–то задумался. Воспрявшая духом Жаклин собралась было ответить колкостью за колкость, но слова застряли в горле, когда она увидела тихо поднимавшегося с пола Нагу, в руке которого был кинжал.

Жаклин хотела закричать, но ужас сковал ее тело. Она хотела вскочить, но не смогла. Оставалось одно — молча наблюдать, как Нага зарежет опостылевшего француза, а потом помочь слуге надежно спрятать тело.

Осторожно ступая по ковру, Нага тихо приблизился к сидевшему к нему спиной Анжели и занес для смертельного удара руку. Еще мгновение — и…

Прилетевшая с улицы пуля метко поразила руку слуги. Кинжал отлетел к камину, а раненый Нага громко закричал, прижимая к груди кровоточащую руку. Лицо его исказила гримаса боли, а из глаз хлынули слезы.

— Напоследок хочу представить вам своего ангела–хранителя, — объявил, вставая с кресла, Анжели. — Он невидим, но всегда рядом. В этом вы оба только что убедились!

Взглянув на воющего у кресла Жаклин Нагу и на каменное лицо потрясенной произошедшим хозяйки дома, француз театрально всплеснул руками:

— У меня два ангела–хранителя, господа злодеи. Одного я увожу с собой в Париж, а второго, который невидим и метко стреляет, оставляю с вами! Его незримое присутствие вдохновит вас на послушание и отвратит от греховной мысли — сбежать из Оренбурга в мое отсутствие! Очень вас прошу, господа, ведите себя достойно, пока меня не будет в городе. Поверьте, по возвращении мне хотелось бы видеть вас живыми, здоровыми и невредимыми!