Жаклин перевела на него тяжелый взгляд и отвернулась. Когда она заговорила снова, ее голос был сух и недружелюбен.

— Скажи–ка мне, Садык, ты для чего к девчонке навязываешься? Ты что, разницы между собой и ею не видишь?

— А мне таиться нечего. Люблю я ее, и все тут! И отчитываться в том перед тобой не намерен!

Жаклин хищно прищурилась. Пропитанные неприязнью отговорки Наги возмутили ее.

— Хотелось бы мне увидеть лицо хана, когда бы он узнал, кто хочет стать его зятем, — деланно рассмеялась она. — Чтобы он с тобой сделал, Садык, как ты думаешь?

— То же самое, что сделал бы с тобой граф Артемьев, доберись он до тебя, — зло парировал Нага. — А может, ты надеешься, что его сиятельство пощадил бы тебя?

Лицо Жаклин покрылось красными пятнами, и она тяжело задышала.

— Оставь Анию в покое, — зловещим шепотом предупредила она. — Ты же знаешь, что никогда она не будет твоей по–хорошему!

— Я не тот человек, который привык что–то делать по–хорошему, — ухмыльнулся Нага. — По–плохому меня тоже устроит! Я просто завладею ею, и все тут. А благословение ее венценосного отца мне необязательно!

— Да как ты смеешь даже думать об этом?! — возмутилась Жаклин.

— Не тебе меня судить, Аннушка! — огрызнулся Нага. — Если сравнить мои грязные делишки с твоими, я буду выглядеть жалким щенком, а ты безразмерным чудовищем!

— Если не оставишь девушку в покое, я раздавлю тебя, раб! — прорычала Жаклин. — Мне ее доверили под опеку, и я не допущу, чтобы хоть кто–то мог коснуться ее хоть пальцем вопреки ее желанию!

Нага следил за каждым жестом Жаклин и чувствовал, что весь дрожит и почти теряет сознание. Кровь бросилась ему в голову, все тело напряглось, мышцы стали твердыми, как камень.

— Чего ты за нее уцепилась, скажи? — едва владея собой, спросил он. — Давай сядем и спокойно все обсудим. Согласна?

— Существует что–то такое, что мне именно с тобой надо обсудить? — насторожилась Жаклин.

— Считаю, что существует, — уже более спокойно и уравновешенно ответил Нага. — Нам пора задуматься о спасении наших жизней!

— Ты думаешь, нам что–то угрожает?

— Да.

— И что же?

— Весь мир!