Когда он обнял ее, она вдруг расплакалась, и сердце его сжалось от боли. Однако минуты шли, она полулежала в его объятиях, окутанная уютным мраком такси, он ее так любил и ощущал такую близость, что и представить себе не мог, будто все может всерьез разладиться.

Тьюди решила сдавать экзамены.

— В общем, это не важно: я не буду, конечно, учиться дальше. Но ты ведь послал меня сюда для этого. И вот я теперь «заканчиваю образование». Дорогой, а похоже, что у меня все кончено?

Он посмотрел на нее оценивающе.

— Ты, наверное, уже так хорошо выучила французский, что можешь и в историю какую-нибудь попасть, — сказал он. — Ты, конечно, еще симпатичнее стала, но ненамного — улучшить совершенство невозможно.

— А я не только французский учила. Еще сиамский… Знаешь, одно время на лекциях я сидела рядом с жутко милым сиамцем, маленьким таким, он все пытался меня очаровать. Пришлось узнать, как по-сиамски будет: «Нет, спасибо, я не вылезу из окна сегодня ночью!» Хочешь, я скажу эту фразу?

Было солнечное утро. Он зашел за нею в восемь, и они пешком отправились в университет. Шли под руку неторопливо, солидно.

— А что ты будешь делать, пока у меня экзамен? — спросила она.

— Я собирался забрать машину…

— Нашу машину… Ах, я ужасно хочу ее увидеть!

— О, это смешная малышка, но она нас по всей Италии прокатит…

— А потом что? После того, как заберешь машину?

— Ну, я поезжу на ней, посмотрю, как она себя ведет, потом часов в двенадцать заскочу в кафе выпить кружку пива, а там, глядишь, наткнусь на Рикара или кого-то из твоих друзей-французов…

— О чем ты разговариваешь с Рикаром? — спросила она.

— А мы в основном фокусы показываем. Мы не разговариваем — в смысле, не беседуем, во всяком случае, на беседу это похоже мало.

Она замялась.

— Не понимаю, отчего тебе так нравится разговаривать с Рикаром, — произнесла она наконец.

— Он очень славный, такой порывистый, пылкий…

— Я знаю, — неожиданно сказала она. — Он мне однажды сказал, что подал бы рапорт об отставке, если бы я полетела в Китай и сражалась бы там вместе с ним.

Она выпалила это как раз тогда, когда они остановились среди толпы студентов, несущихся на занятия. Она влилась в этот поток, как будто ничего особенного не сказала.