— Обожди, Саша… Об Орлове не спрашивай. Я все тебе расскажу сам.

— Луиза!.. — уже в который раз радостно произнес Веригин. — Если б ты знала, как мы тебя ждали!

Да, это была Луиза…

Весной тридцать седьмого года ее муж, крупный инженер, возвратился на Родину после трехлетнего пребывания в Америке и лично от Сталина получил задание участвовать в проектировании завода государственного значения.

Летом в Москве и крупнейших городах начались массовые аресты. Ходили слухи о каких-то организациях врагов народа. Почти не было дня, чтобы утром в крупном ведомстве или государственном учреждении кого-нибудь недосчитывались. Бывали дни, когда какой-нибудь главк или даже целый наркомат начинал работу без доброй половины начальников.

С мужем и четырехлетним сыном Луиза жила тогда в доме наркомата обороны, на углу Грузинской улицы и Тишинской площади. Летом тридцать седьмого года были аресты и в этом доме. Жильцов лихорадило. Ниже Луизы, на втором этаже, жила ее подруга, жена военного. Звали ее Машей. Они познакомились четыре года назад, когда ходили в женскую консультацию. А потом случилось так, что в родильном доме лежали в одной палате. У Луизы родился мальчик, а у Маши — девочка. Вместе выводили детей на прогулку, шили у одной портнихи, а если случалось, что одной попадалось что-нибудь дефицитное для своего ребенка, то она не забывала свою подругу.

И вот однажды ночью, это было в конце августа, Маша, растрепанная, в длинном ночном халате и домашних тапочках на босу ногу, позвонила в квартиру Луизы. Дверь ей открыл Константин Петрович, муж Луизы. Прежде чем добиться от нее хоть слова, Луиза долго успокаивала подругу, дала ей валерианки, холодной воды, обнимала, уговаривала…

— Колю… арестовали… — еле выдавила из себя Маша и тут же слова ее утонули в горьких слезах.

Всю ночь Луиза просидела в квартире подруги, стараясь утешить ее. Заверяла, что Николая Дмитриевича долго не продержат, что во всем скоро разберутся и его непременно выпустят. Когда уже под утро она поднялась к себе, Константин Петрович не спал. В ночной пижаме он ходил по темной столовой и курил. Обессиленная, Луиза молча прошла в спальню и легла. Через полуоткрытую дверь она долго наблюдала, как плавал в ночной темноте огонек папиросы. Потом Константин Петрович пришел в спальню.

Луиза тихо спросила:

— За что они его? Ведь это кристальнейший человек. Один вид Николая Дмитриевича говорит, что он честен и чист, как ребенок.

— Ни за что не арестуют, — сухо ответил Константин Петрович и, накрывшись одеялом, отвернулся к стене.