Глядя на икону, выполненную не сказать, чтобы плохо, но и не на уровне Рублева, Дмитрий Емельянович с ужасом подумал, что если мальчик-царь молится на нее, то, будучи сам князем Дмитрием Пожарским, таким образом — молится на самого себя! «Бред царячий!» — чуть не сорвалось с выкрутасовского языка. Захотелось дать щелбана этому то и дело фыркающему монарху в тапочках. Да грешно обижать убогого инвалида!

— А это, стало быть, копия меча, принадлежавшего Дмитрию Пожарскому, — перешел Выкрутасов к другому экспонату прижизненного музея. Меч висел на коврике чуть справа от иконы Святого Дмитрия Пожарского, и если икона была еще куда ни шло, то меч являл собой полную халтуру. Выкрутасов даже не удосужился выслушать рассказ экскурсоводши Катюши о его происхождении, а сразу перешел к огромной карте, висящей над постелью таинственного монарха. Карта была знатная и не могла не вызывать восхищения. Детского труда в нее было вложено немало, как, впрочем, и детской непосредственности. Россия на ней являлась во всей пышности своих окраинных доминионов и сама по себе даже как-то терялась в их обширном окружений. Впрочем, и сама по себе она, матушка, заслуживала изучения. Москва на ней присутствовала в виде большого круглого пятна, а вот ни Петербурга, ни тем паче Ленинграда — как не бывало. Киев и Тихозеро были равновеликими городами. Неподалеку от Москвы фигурировал еще один крупнейший город — Стародуб Пожарский, но полностью отсутствовали Одесса и Екатеринбург, на месте Севастополя сиял Херсонес Таврический, Краснодар назывался Екатеринодаром, а Красноярск — Екатериноярском. Новосибирск был просто Сибирском, зато Владивосток помпезно именовался Владивостоком Пожарским.

— Солидная карта! — с уважением произнес Выкрутасов. — Неужели государь сам ее изготовил?

— А что тут такого! — снова, но уже не зло, фыркнул царь.

— Да, это Дмитрий Михайлович своими ручками, — сияя от гордости, подтвердила царева мать. — Великолепно, не правда ли?

— Зело удивления достойно, — улыбнулся Выкрутасов. — Грандиозная работа! Сколько труда и фантазии! Нельзя ли спросить, почему нет Питера, Одессы?

— Питера! Одессы! — фыркнул царь-царек, продолжая строить свой легодом. Нет, если не от Выкрутасова, то от кого-нибудь еще он точно в свое время заслужит подзатыльничка! Иной не посмотрит, что инвалид.

— Ну какой вам Питер, Дмитрий Веньяминович! — всплеснула руками Екатерина Алексеевна.

— Емельянович! — сердито поправил царев неполный тезка.

— Да, Емельяныч, простите, — извинилась полная тезка Екатерины Второй. — Какой может быть вам Питер! Это зловонное болото, вершина дьявольской деятельности Романовых! А Одесса вам зачем? Мало она расплодила по нашей Родине всевозможных Жванецких и прочих жиденят? Гнездилище масонское!