– Думать?.. Ну, я думаю, что вот у нас очень, очень скоро раскрадут всю домашнюю птицу, а все благодаря этой девушке, которая забывает запирать кур на ночь. Ну, а теперь что такое случилось с тобой, Хетти? О чем ты плачешь?

– Да вот, хочет идти в горничные, – сказал мистер Пойзер. – А я говорю, что мы можем пристроить ее лучше.

– Я уж думала, что она набрала себе в голову вздор какой-то. Я видела, что она целый день все ходила надувши губы и не открывая рта. А все оттого, что вот завела знакомство с этими слугами на Лесной Даче. Дураки мы были, что пускали ее к ним. Она думает, что будет жить там гораздо лучше, чем с своими родными, которые приняли ее, когда она была не больше Марти, да вырастили. Ведь она думает, что все занятие горничной состоит в том, чтоб носить платья лучше тех, в которых она родилась; будьте уверены, что она так думает. Ведь она с самого утра и до поздней ночи думает только о том, какую бы тряпку накутать на себя; и я спрашиваю ее часто, не хочет ли она стоять чучелом на поле, потому что тогда она вся будет состоять из тряпок снаружи и внутри. Никогда не дам я своего согласия на то, чтоб она пошла в горничные, до тех пор, пока у нее будут добрые друзья, которые будут заботиться о ней, пока она не выйдет замуж за кого-нибудь получше тех лакеев, которые ни то ни се, ни простолюдины, ни джентльмены, а все-таки хотят жить жирно, и которые в состоянии спрятать руки под полы своих сюртуков да заставить, чтоб жены их работали для них.

– Ну, конечно, – сказал мистер Пойзер, – мы должны найти ей другого мужа, не такого, как этот народ, да и есть у нас под рукой человек получше. Ну, перестань же плакать, дурочка, ступай-ка спать. Я найду для тебя что-нибудь получше места горничной. А это ты уж лучше выкинь из головы.

Когда Хетти ушла наверх, он сказал:

– Я никак понять не могу с чего это она взяла уйти от нас. Я думал, что она расположена к Адаму Биду; по крайней мере, в последнее время мне казалось, что ей нравилось его ухаживание.

– А кто ее знает, что ей нравится, ничто не производит на нее влияния, словно она высохшая горошина. Я уверена, что даже эта девушка, Молли, даром что она так бесит нас, я уверена, что даже она побольше Хетти призадумалась бы, если б захотела оставить нас и детей, несмотря на то что она у нас всего-то год вот будет в Михайлов день. Но она забрала себе в голову эту мысль, чтоб сделаться горничной, оттого что часто бывала между теми слугами. И как мы не догадались, к чему это может повести, когда позволили ей ходить учиться тонкой работе? Но конец этому будет у меня очень скоро.