– Ну, конечно, – сказал Бартль тоном саркастического утешения, – вы говорите настоящим языком, но он настоящий язык только для вас. Козел Майка Гольдсворта кричит бэ-э-э, так он и должен кричать, и было бы неестественно, если б он издавал другой звук.

Так как все остальное общество состояло из жителей Ломшейра, то против мистера Кассона поднялся дружный смех, и содержатель счел благоразумным возвратиться к прежнему вопросу, который не только не был истощен в один этот вечер, но еще возобновлен на кладбище перед службою на другой день, с новым любопытством, которое сопровождает все новости, когда присутствует при сообщении их новый человек. А новый слушатель был Мартин Пойзер, который как выражалась жена его, «никогда не ходил нализываться с людьми из этой кассоновской шайки, которые только сидят да насасываются, и на вид ни дать ни взять треска с красной башкой».

Вероятно, по причине беседы, которую мистрис Пойзер вела с своим мужем, когда они возвращались домой из церкви, касательно этого загадочного незнакомца, эта почтенная женщина немедленно подумала о нем, когда дня два спустя стояла на пороге дома с вязаньем в руках, предаваясь досугу с удовольствием, что всегда случалось с ней после того, как все было вычищено после обеда, и увидела старого сквайра, въезжавшего к ним на двор на черном пони, в сопровождении Джона-грума. Впоследствии она всегда приводила в пример своего предвидения, в котором действительно заключалось что-то более чем ее собственная замечательная проницательность, что в ту самую минуту, как она увидела сквайра, она подумала: «Мне вовсе не покажется удивительным, если он приехал из-за того человека, который берег лесную ферму, и потребует от Пойзера, чтоб он сделал для него что-нибудь так, даром. Но дурак будет Пойзер, если сделает».

Ясно, что предстояло что-то необыкновенное: старый сквайр посещал своих арендаторов редко; и хотя в продолжение последних двенадцати месяцев мистрис Пойзер повторяла в своем уме множество речей, и не таких, которые бы не имели никакого значения, речей, с которыми она решительно намеревалась обратиться к сквайру в следующий же раз, когда он появится на господской мызе, тем не менее речи мистрис Пойзер всегда оставались при ней.

– Здравствуйте, мистрис Пойзер, – сказал старый сквайр, выпучив на нее свои близорукие глаза; такой взгляд его, замечала миссис Пойзер, «всегда расстраивал ее, словно вы были насекомое и он вот хочет убить вас своим ногтем».

Тем не менее она отвечала: «К вашим услугам, сэр» – и присела с видом совершенного уважения, приближаясь к нему. Она не была такой женщиной, которая стала бы дурно обращаться с старшими и действовать вопреки катехизису приличий без строгого к нему возбуждения.