– Иисус, наш Спаситель, присутствующий здесь! Ты знал глубину всякой скорби, Ты вступал в этот страшный мрак, где нет Бога, и попускал сам вопль покинутых. Собери же, Господи, плоды Твоих страданий и Твоего заступничества, простри Твою руку, Бог мой, ибо в Твоей власти спасти из крайности и избавить это потерянное существо. Она окружена густым мраком: узы греха оковали ее, и она не может пошевелиться и прийти к Тебе. Она может чувствовать только, что ее сердце твердо как камень и что она беспомощна. Она со слезами обращается ко мне, твоей слабой рабе… Спаситель! это слепая мольба к Тебе. Услышь ее! Рассей мрак! Яви ей Твой образ любви и горести, как являл тому, кто отрекался от тебя! Смягчи ее жестокое сердце!

Боже мой! я веду ее, как в прежние времена приводили больных и беспомощных, и Ты исцелял их; я держу ее на руках и несу ее пред Тебя. Страх и трепет охватили ее, но она трепещет только от боли и смерти телесной. Осени ее твоим животворным духом и всели в нее новый страх, страх греха, пусть она страшится сохранять в глубине души своей это проклятое упорство, заставь ее чувствовать присутствие живого Бога, Который видит все прошедшее, для Которого мрак ясен как полдень, Который ждет теперь, в предпоследний час, чтоб она обратилась к Нему, раскаялась в своем грехе и молила о милосердии – теперь, прежде чем наступит ночь смерти и исчезнет навсегда минута прошения, подобно вчерашнему дню, который уж не возвратится.

Спаситель! А между тем еще не поздно… не поздно вырвать эту бедную душу из вечного мрака. Я верую, верую в Твою беспредельную любовь. Что значит моя любовь, мое заступничество? Они гаснут в твоей любви, в твоем заступничестве. Я могу только держать ее своими слабыми руками и утешать моею слабою жалостью. Ты же, Господи… Ты дунешь в мертвую душу, и она восстанет от безответного сна смерти.

Так, Боже! я вижу Тебя идущего сквозь тьму, идущего, подобно утру, с исцелением на Твоих крыльях. Я вижу… да, я вижу признаки страшных мучений на Тебе, Ты можешь и хочешь спасти… Ты не хочешь, чтоб она погибла навеки.

Приди же, Всемогущий Спаситель, пусть мертвая услышит Твой голос, пусть отверзятся очи слепой, пусть она видит, что Бог окружает ее, пусть трепещет только греха, отвращающего ее от Него. Смягчи черствое сердце, отверзи закрытые уста, да молится она из глубины души: «Отче, я согрешила»…

– Дина! – воскликнула Хетти, зарыдав и бросившись Дине на шею. – Я хочу говорить… я расскажу все… я не хочу более скрывать.

Но слезы и рыдания были слишком сильны. Дина кротко подняла ее с земли и, снова посадив на постель, села рядом с нею. Много прошло времени, пока стихло судорожное волнение, даже и тогда они долго сидели в безмолвии, окруженные мраком, держа одна другую за руки. Наконец Хетти прошептала: