Ее чистый голос дрожал, когда она, подавая ему руку, произнесла:

– Успокойтесь, Адам Бид: Господь не покинул ее.

– Да благословит вас Бог за то, что вы пришли к ней! – сказал Адам. – Мистер Масси сообщил мне вчера о вашем приезде.

Оба они не могли более говорить теперь и стояли друг против друга в безмолвии. Бартль Масси, надевший очки и рассматривавший лицо Дины, был, по-видимому, также тронут, но он оправился первый и, подавая ей стул, сказал:

– Присядьте, молодая женщина, присядьте. – И сам возвратился на свое прежнее место, на постели.

– Благодарю вас, друг, я не хочу сидеть, – сказала Дина, – потому что должна поторопиться назад: она умоляла меня не отлучаться надолго. Я пришла затем, Адам Бид, чтоб просить вас повидаться с бедной грешницей и проститься с ней. Она желает попросить у вас прощения, и лучше бы вам повидаться с нею сегодня, нежели завтра рано утром, когда ей останется так мало времени.

Адам стоял, дрожа всем телом, и наконец опустился на стул.

– Нет, этого не будет, – сказал он, – отложат… может быть, придет помилование. Мистер Ирвайн говорил, что есть надежда, он говорил, что мне не нужно еще терять надежды.

– О, это было бы блаженством для меня! – сказала Дина, и глаза ее наполнились слезами. – Страшно подумать, что ее душа так быстро должна покинуть этот свет… Но пусть будет то, что будет, – присовокупила она, спустя несколько времени. – Приходите непременно и дайте ей высказать вам то, что у нее на сердце. Хотя ее бедная душа очень темна и немногое может различить, кроме предметов плоти, она, однако ж, уж перестала упорствовать: она покаялась, она призналась мне во всем. Тщеславие ее сердца уступило; она опирается на меня за помощью и желает, чтоб я поучала ее. Это исполняет меня доверия, я могу только думать, что братья ошибаются иногда, измеряя божественную любовь познаниями грешника. Она намерена написать письмо своим родным на господской ферме, и письмо это я отдам им, когда ее не станет; и когда я сообщила ей, что вы находитесь здесь, она сказала: «Я хотела бы видеться с Адамом и просить его, чтоб он простил меня». Ведь вы придете, Адам? Может быть, вы хотите даже возвратиться теперь же со мною?

– Я не могу, – сказал Адам, – я не могу прощаться с нею, пока еще остается надежда. Я прислушиваюсь, все прислушиваюсь… я не могу думать ни о чем другом. Не может быть, чтоб она умерла этою постыдною смертью, я не могу привыкнуть к этой мысли.

Он снова встал со стула и отвернулся, смотря в окно, между тем как Дина стояла с сострадающим терпением.

Минуты через две он повернулся и сказал: