в длинном рукаве полушубка.

Вася словно оглох, словно совсем потерялся на люд‐

ной улице,‐ не от боли, было совсем не больно, а от одиночества и беспомощности.

‐ Пусти... чего вам надо,— сказал он так тихо, что не услышал собственного голоса.

Но прохожие стали оглядываться и подходить. Закаменский кинулся бежать, а парень, пнув коленом Васю, заковылял неторопливо.

‐ Хулиганы! ‐ сказал кто‐то.

Парень шел, болтая руками, загребая носками вовнутрь, подергиваясь при каждом

шаге. Такой отвратительной походки Вася еще не видел. Переходя проспект мимо входа в

аллейку, он увидел бабушку и Элю, идущих по дорожке наперерез, но сделал вид, что не

заметил их. По другую сторону, на углу дома, стоял Борис, румяный и улыбающийся.

‐ Это не тебя воспитывали? ‐ весело спросил он.

‐ Как, воспитывали? ‐ не понял Вася, радуясь, что

разгоряченное морозом лицо скрывает другие краски.

‐ Да кто‐то там орал на всю улицу ‐ «Пусти!» Я даже остановился. Смотрю ‐ ты идешь.

‐ А‐а! Нет. Не знаю, не слышал. Кажется, ‚какая‐то драка была.

Ему было тягостно и стыдно и хотелось спросить: «Неужели я орал?»

Не очень уютно было жить в этом мире, но все равно ‐ интересно! По

обществоведению прорабатывали шесть условий товарища Сталина. Дома Вася со

спортивным интересом

долго занимался расшифровкой незнакомых, но важных, потому что политических, слов.