– Ты нормально говорить можешь? – У Виктора перехватило дыхание, березка раскачивалась в его кулаке, превращаясь в канат.

– Подумаешь, горе – зарезал! А куда ее девать, если она психичка? Только резать ее. Семью накормил.

– Приятного аппетита! – Виктор встал боком. – Счастливого пути! – Разжав березку, помахал ладонью в серой бересте.

– Вся страна, как Ельцин. – Лесник наставил синеватые брезгливые глаза. – Нажрется и чудит, нажрется и чудит, а с бодуна еще хуже… – он звучал, словно заклинал. – Все за Ельцина, за похмельцина. Работать никто не хочет. Потом не плакайте…

– Кто? Я, что ли, за него? Я против!

– А ты водку пьешь?

– Это-то при чем? Ты про Ельцина? Сволочь он, да?

– Еще какая! Страну прогудел…

– В этом ты прав.

– Если пьянка надоест, тысячелистник завари, – Сева нагнулся гибко, по-козьи, и, с усилием сцапав снежинку растения, поднес к ноздре. – Хорошо кишки прочищает…

– Я, что ли, пьяница?

– Сам знаешь… – В горле лесника насмешливо звякнуло.

Звонко заблеяли козы.

Виктор быстро пошел, расшвыривая листву: шух, шух, шух, шух.

Он шел среди белых стволов, как в дыму. Ему было противно: почему вдруг единомышленником оказался этот леший? Зарезал Асю и еще хамит. Почему не кто-то другой? Никому вокруг политика не интересна. А они, наверно, могли с Севой повстречаться у Белого дома, строить баррикаду, вместе кричать одно и то же… И что тогда важнее: общая для них идея или то, что этот Сева зарезал Асю?

Пожалуй, осень пахла тертым бабушкой яблоком из далекого детства и выглядела так же – желтовато-коричневой кашей с вкраплениями зеленой кожицы. На мгновение ему захотелось навсегда остаться в роще, забыться и затеряться.

Вечером он вслушивался в парламентское радио, с трудом ловя ускользавшую, ослабевшую волну и плохо понимая, в чем его убеждают мужской и женский голоса. Говорили что-то про моряков Северного флота, которые всё еще верны, верны и готовы, Север и моряки.

Утром пришла Лена.

– Тебе, дорогой… В электричке продавали, – усталая скороговорка. Достала из сумочки книжку с серой бумажной обложкой “Тысяча кроссвордов”.

– Балуешь…