– Крот! – нагло подхватил Зякин, раздувая свой розовый пятачок. – Кличка Крот теперь у тебя будет!

Виктор подвинул его и вошел внутрь.

Кувалда шагнул навстречу с таким осатанелым выражением квадратного лица, что Виктор приготовился к драке.

– Вот он! – Лида взмыла и оперлась о стол. – Я буду жаловаться Абаеву! И Лене твоей всё расскажу! Пусть порадуется на мужа гулящего! – Как аккомпанемент начал противно звонить телефон, но она не поднимала трубку. – Из зарплаты точно вычтем, можешь даже не сомневаться!

– Отработаю, отработаю… – твердил Виктор, думая, что надо не забыть снять сапоги. – Без проблем… Хоть сутки за Дроздова, хоть две смены подряд, хоть… Я ж тоже по делу отлучался.

– А мы все бездельники? – ахнула Лида.

– Я ж не про то.

– Будешь борзеть, – Кувалда придвинулся, проглотив большой зевок, – мы тебе темную устроим.

– Ты что, Андрюха? Мы ведь друзья! – испугался Виктор не за себя, а за него, сразу ощутив, какими чужими в одну ночь стали ему эти люди, и тихо попросил присказкой из детства: – Отзынь на три локтя… – так тихо, что Кувалда, что-то поняв, посторонился, а Лида сняла трубку и направила зычное недовольство на звонившего.

На прощание она сказала обыденно, зарывшись в тетрадь:

– Так, Брянцев! Записываю в неурочную. Когда?

– В понедельник можно. Только ты моей… ничего… в смысле про меня…

– Так. Значит, понедельник. Четвертое октября.

Дома Лена чмокнула его в шею, под челюсть, прижалась и тотчас отстранилась, потянув носом:

– Чего это?

– А?

– Чем ты пахнешь?

– Чем я пахну? – передразнил Виктор. – Духами чьими или чо?

– Дымом. Откуда дым?