Через минуту он спохватился: наверно, нужно было сопроводить Олесю до Склифа.

Люди стояли группками или шли – из Останкино и в Останкино. Ему попался старик, который, шаркая и горбясь, брел оттуда, придерживая правой рукой перебитую левую.

На обочине стоял черный мерс, из открытого окна донесся лихой голос:

– Братва, ментов валят! Погнали за стволами!

Когда, растеряв спутников, Виктор вернулся к телецентру, там лупили уже из второго здания, где сегодня всё начиналось, на что щедрее стали палить из здания напротив.

В роще, за которой, чуть посеребренная прожектором, скользко мерцала башня, просматривалась толпа. Виктор свернул туда, где было темно, гудели голоса, кто-то спорил, и сразу попал в кружок парней; тут же на палых листьях стояли бутылки с длинными светлыми кляпами.

– Бутылок бы еще, мало бутылок, – досадливо произнес парень в кожанке, сидевший на корточках. – Знал бы, заранее ящик привез. Твою мать, ни одного ларька рядом.

– А эти где нашли? – спросил Виктор, желая хоть мысленно поучаствовать в деле, в котором он бы, без сомнения, участвовал, если бы всё это время не пролежал у стреляющего здания.

– Панков разных к метро гоняли.

– А бензин?

– Бензин из машин, тормозили и сливали. А ты с какой целью интересуешься? Сам-то кидать будешь?

– Буду, – не задумываясь, подтвердил Виктор, и вдруг заметил на своем плече ядовито-красный огонек лазерного прицела. Порывисто осалил себя по плечу – гадкое насекомое! – но огонек переполз на другого.

– Надо продержаться, родные, – бодро сообщил окающий голос. – Скоро наши войска подойдут, врежут им крепко!

– Войска? – переспросил Виктор.

– Туляков ждем, – заученно проговорила старушка рядом. – От Тулы путь неблизкий.

Шшшух…

Острый звук тугого ветра прилетел сквозь ветки и листья, и человек, темневший через двоих от Виктора, пронзительно ахнул и упал.

Шшшух… Снова упало тело.

Шшшух… Новый вскрик и немедленный стон…

Люди разбегались, сталкивались, пластались. Виктор врос в дерево, прижимаясь губами к выпуклой коре.