– Снайпер!

– Снайперы!

– Снайпера!

– Откуда бьет?

– С башни! – крикнул он в темноту, и какая-то женщина взвизгнула от его догадки.

“Он нас видит. Он нас всех видит. У него прибор ночного видения, – лихорадочно соображал Виктор. – Они нас видят. Их может быть сколько угодно. Смерть меня видит”.

– Зассали? – злобно спросил парень в кожанке, поднявшись с корточек. – Думали, война – это в киношке? Ну чо? По бутылочке, и вперед!

Он первый взял бутылку, взболтнул, подкинул, поймал и, насвистывая, пошел между деревьями.

Из тьмы, воровато крадучись, пригибаясь, возникали силуэты. Бутылки пропадали одна за другой. Виктор шагнул от дерева широко, раз, два, сердце чуть не разорвалось от того, с каким – шшшух – шуршанием он поддел невзначай ворох листьев, поклонился до земли, схватил, прочитал этикетку: “RADONEJ”.

Восемь теней с бутылками стояли на опушке, держась друг от друга на расстоянии метра, и перекидывались матерком.

– Вот ты где! – Виктор узнал щекастого мальчонку в каске.

– Идем, что ли? – нетерпеливо и ознобисто сказал, приплясывая, кто-то долговязый, кто даже в темноте выглядел странно. – Я рубашку не пожалел последнюю, всю на лоскуты порвал. – Виктор, сощурившись, увидел, что у него темный пиджак наброшен на голое тело.

– Я туда, за Наташку мстить, – сказал человек в кожанке железным тоном и показал на техцентр. – Лучше вместе подходить. После эти гады начеку будут. Техника простая: темнота – друг молодежи, под фонари не лезем. Значит, подошел, поджег, размахнулся, кинул. И беги без оглядки.

– Я ж не курю, – спохватился Виктор. – Огня-то нет.

– Твоя удача, у меня их две, – солидно сказал мальчик, выдавая ему красную зажигалку.

Виктор не знал, сколько времени утекло, наверно, минута-другая, когда по краю рощи они подобрались к темному торцу здания.

Со стороны фасада неисчерпаемые яркие очереди по-прежнему поливали улицу.

Чиркнула первая зажигалка, вторая… Действуй! Не убьют, не боюсь, я всё могу… Тугое колесико, ну, ну… Встряхнул зажигалку, досада: “Неисправная!” Отвернувшись от других, высек огонек, мгновенно приблизил кляп, тот затрещал, весь полыхнул, заломило плечо, не медли… Бросок! Бутылка пролетела прямым попаданием в серое окно. Звон! Звон, еще звон…Множественный звон разбитых стекол… Беги!

Он швырнул свое тело к роще, вкатился кубарем, зарылся в землю, вдохнул прелые листья, пополз, слыша, как из здания напротив строчит запоздалый, запоздалый, сука, тупой, сука, пулемет, и с хрустом падает срезанная ветка.