друг!

Небрежно махнув лапой, лев с достоинством удалился...

Свет померк в глазах Алоиса... Вот те раз!!!

Только-только окончил школу, получил, можно сказать, официальное свидетельство, в котором черным по белому уведомлялось о его принадлежности к овечьей крови, и вот теперь... Это надо же, как раз тогда, когда он собирался уже определяться на государственную службу!

И... и... и Схоластика... Он едва сдерживал слезы - Схоластика!..

Они уже все меж собой обговорили: и как он подойдет к папе с мамой, и что скажет, и... и...

Вот и матушка Бовис, смекнув, что дело и впрямь может кончиться свадьбой, присоветовала ему недавно: «Мальчик мой, будь предупредителен и вежлив со старым Шнуком, старайся ему угодить, ведь денег у него куры не клюют... Вот был бы для тебя хороший тесть - с твоим-то аппетитом!..»

И события последних дней замелькали пред внутренним взором Алоиса... Как он, встретив на прогулке отца своей возлюбленной, стал делать ему комплименты, восторгаясь его цветущим видом и богатством: «Вы, господин фон Цетерум, как я слышал, настоящий финансовый гений - умеете делать деньги из воздуха. До сих пор рассказывают, с каким размахом наладили вы в Сирии экспорт барабанных палочек и сколотили на этом солидный капиталец, с которым вам теперь сам черт не брат!» - «Да, да, кажется, я когда-то уже имел интеес тоговать чем-то в этом оде...» - с некоторой неловкостью ответствовал хитрый Шнук, подозрительно косясь на чересчур осведомленного почитателя его коммерческих талантов.

«Неужели я тогда ляпнул какую-то глупость? - призадумался Алоис. - Но ведь в свое время все в один голос говорили об этой его афере!..»

Раздавшийся неподалеку шорох прервал воспоминания юного льва, возвращая его к печальной действительности... Итак, теперь всему - всему! - конец. И Алоис, уткнувшись в лапы, горько заплакал...

Прошел день, и прошла ночь, когда ему удалось наконец взять себя в руки. Суровый и бледный, с темными тенями под глазами вернулся он в стадо. Овцы, удивленные столь долгим его отсутствием, сгрудились вокруг, вопрошающе поглядывая на загадочно молчавшего воспитанника госпожи Бовис.

В конце концов сочтя, что собравшиеся уже достаточно заинтригованы, Алоис приосанился и, придав себе величественный вид, неуверенно промямлил:

- Р-ры-ы-ы...

Овцы чуть животы себе не надорвали от смеха.

- Пардон, я только хотел сказать, - смущенно пробормотал Алоис, - я только хотел сказать, что... что я... гм... лев... Царь зверей...

На миг все остолбенели, повисла мертвая тишина, а потом поднялся невообразимый гвалт - отара возмущенно шумела, грозила, смеялась... Тут и зловещие три креста припомнили, стоящие после имени «Алоис» в общинном гроссбухе. И только когда овечий пастор доктор Симулянс выступил вперед и строгим тоном велел возмутителю спокойствия следовать за ним, шум немного поутих...