— Столярную мастерскую? А денег где возьмем?

— Как-нибудь достанем.

— Ведь к тому времени, когда я выйду, тебя уже не будет здесь?

— Это почему же?

— Ты, наверное, уедешь в Америку!

Джевдет не ответил. Мысли его путались, как в тумане. Промелькнул рыжебородый капитан с огромной трубкой во рту, затем бескрайные голубые просторы океана, нью-йоркский порт, высоченные небоскребы, сын миллионера, сам «мистер», отправляющий телеграмму президенту Ататюрку, завертелись широкополые ковбойские шляпы, длинноствольные пистолеты.

— Ты прав: уеду, но…

— Что?

— Я не забуду тебя. Вернусь из Америки и привезу с собой много денег. Ты уже будешь на свободе, и мы откроем столярную мастерскую…

Мустафа только безнадежно вздохнул.

А через несколько часов ворота тюрьмы распахнулись перед Джевдетом. Вот так неожиданность! Он увидел не только Хасана, Кости и Джеврие, но и отца Хасана, мать Кости, его сестру и бабку Джеврие. Мать Кости плакала, словно из тюрьмы выходил ее собственный сын.

Но Джевдет, сам Джевдет не радовался: его преследовали мысли о Мустафе, он не мог забыть его полные слез глаза, поникшую голову.

Они дошли до конторы адвоката. Только здесь Джевдет узнал причину своего освобождения: задержаны Адем и Шехназ, укравшие деньги отца. Разве он не читал в газетах об Изверге?

— Так это шофер Адем? — Джевдет был поражен.

— Он самый. И эту женщину с собой таскал. Она даже простудилась, воспаление легких схватила. Ее положили в больницу.

Джевдет, чтобы только избежать расспросов о его жизни в тюрьме, произнес:

— Хорошо, но ведь в газетах ничего не было сказано об Адеме и Шехназ!

— Писали о Вели и Эмине, так ведь? Ее, оказывается, зовут и Эмине и Шехназ… Адем убил какого-то беднягу и взял его документы…

Начался разговор о том, что теперь будет делать Джевдет, где будет жить. Адвокат поймал взгляд Хасана.

— Если хочешь, оставайся у нас, — сказал он. — Будешь нам сыном. Захочешь учиться — пожалуйста…