– Ничего, плечистые. Всего - сколько?

– Десятка два, пожалуй, будет, - вспомнив штурм особняка, сказал Архаров.

– И берешься их всех в люди вывести? Так, что ли?

Архаров видел - люди уставились не на Орлова, люди на него самого уставились с надеждой.

– Коли будет на то Божья воля, выведу.

– Ну, сам напросился! Ступай, мне сейчас недосуг, письма надобно диктовать, государыня ждет победных реляций, а решение мое вскоре узнаешь.

– Так им в тюрьму не возвращаться? - упрямо переспросил Архаров.

– Пусть службу свою пока не бросают. А ты составь список, дашь мне.

– Тучков, перепиши их всех, - тут же переадресовал поручение Архаров, ища взглядом в толпе Левушку.

– Честно, говоришь, служили? - переспросил Орлов. - И драться умеют?

– Честно служили. И драться умеют.

– Ох, Архаров, не быть тебе при дворе, - вдруг заявил граф. - Не говорун ты, нет чтобы риторически, с вдохновением рассказать… Ну, знаю я теперь, как с вами быть, братцы. Коли что - не прогневайтесь!

И, резко повернувшись, исчез в освещенных дверях, а лакей поспешил следом.

– Сдается, вас на службу возьмут, - сказал тогда Архаров.

И тогда лишь к нему вышел Левушка.

* * *

Архаров и Левушка, сидя на тюфяках, обувались, чтобы пойти завтракать, а Матвей Воробьев пугал офицеров докторскими байками про ожившие чумные трупы, когда Левушкин взгляд скользнул под соседний стул - и там остановился, а рожица отобразила недоумение.

– Что это у тебя, Николаша? - спросил Левушка, тыча пальцем под стул, рядом с которым стоял архаровский баул, так что это пространство, огороженное изголовьем тюфяка, баулом и стенкой, как будто все принадлежало Архарову.