Архаров опомниться не успел, как остался наедине с Варенькой.

- Они нас с вами, Николай Петрович, уже поженили, - с обычной своей прямотой девицы-смольнянки заявила Варенька.

- Они имеют право думать, что им угодно, - отвечал Архаров.

- А вы что, сударь, думаете?

Вопрос был настолько прямо поставлен, что Архаров довольно долго сочинял подходящий ответ. Нельзя же быть таким дураком, чтобы сразу выпалить: сударыня, я на вас жениться не намерен! Тем более, что как раз это и было бы ложью… хотя и не полноценной ложью…

Варенька нравилась ему, хотя он и представить бы не мог ее в супружеской постели.

- Я, сударыня, о сем предмете еще не думал, - сказал Архаров, полагая, будто изрядно вывернулся.

- А я думала… Мы с вами, сударь, не созданы для брака! Право, не созданы!

Архаров понятия не имел, что отвечать, и потому сохранил на лице каменное выражение - как у мраморного льва, коих порой ставят над воротами.

- Отчего это кажется дамам, будто всех непременно надобно между собой переженить? Я твердо решила не выходить замуж, а броситься в ноги государыне, когда она здесь будет, и просить, чтобы она благословила меня идти в монастырь!

- Государыня? Разве она… иерей Божий?…

- Николай Петрович, а кого мне еще просить? Покровители мои прячутся в тени, и я из-за того могу снова попасть в ловушку. Ежели я сейчас убегу - они могут извлечь меня из любой обители, коли князь не лжет… Нет, это должна приказать сама государыня, чтобы с ней никто спорить не мог!

- Разумно, - согласился Архаров.

Варенька помолчала.

- Так вы мое решение одобряете?

- Отчего нет, сударыня? - спросил он. - Решение достойное. Когда в вас есть призвание к монашеской жизни.

- Во мне есть призвание к верности. Я двоих любить не могу. Князь… князь был чересчур ловок! А я… я была… я не знаю, Николай Петрович, что бы я ни сделала - все получается нелепо, и Анюта вон твердит, что я себе в голову вздор посадила!… Но вот, поглядите, - она достала спрятанный на груди портрет Фомина, - поглядите, я говорю! Ведь он так глядит, словно требует от меня, чтобы я удалилась от мира! И весь век свой молилась за него, замаливала его грех! Я узнавала - есть добрые батюшки, благословляют молиться за самоубийц келейно. И я молюсь! Но душа моя знает, что этого мало…

- А что, точно ли государыня будет в Москву?

- Так его сиятельство говорил, и ее сиятельство тоже…

Архаров тихо ужаснулся, вообразив, сколько суеты принесет с собой приезд Екатерины.