— Успеется. Тебе какого?

Он взял с полки две кружки, перевернул их. Мик мечтал только об одном — поскорее убраться, но он знал: уйдет один — не только не увидит своей доли, еще и трусом прослывет. Выбора не было. Мик вернулся к бару.

— Ладно, налей кружечку.

Фил налил две кружки. Насос в подвале жужжал, как бормашина. Мик вытер рукой в носке пот со лба, отхлебнул пива.

— Черт побери, что это за пиво?!

Фил отхлебнул из своей кружки, пытаясь понять, чем недоволен Мик.

— Пей. Пиво бесплатное. Чего тебе еще?

Они пили в темноте, мешок с сигаретами лежал рядом на прилавке. Всякий раз когда Мик подносил кружку ко рту, он задерживал дыхание: от вонючих носков пиво не становилось вкуснее.

В следующую субботу Мик и Фил шли по Краун-стрит с туго набитыми сумками. Народу на улице была тьма, и приятели двигались осторожно, опасаясь, как бы кто не налетел на них и не разворошил газеты, прикрывающие товар в сумках. Эти парни, продиравшиеся сквозь толпу со своей ношей, напоминали сейчас почтительных сыновей, которых мамаши послали в город за продуктами на всю неделю.

Мик сменил руку, сжал и разжал кулак, разгоняя кровь.

— Думаешь, мы застанем его?

— В субботу днем? А как же! Если его нет, значит, он либо концы отдал, либо снова в тюряге.

— А он тебя знает?

— Конечно. Это он достал нам с отцом билеты на финальный матч.

В витрине конторы, где делали ставки, красовались фотографии двух прославленных скаковых лошадей, а между ними — карикатура на знаменитого жокея. Голова была настолько больше туловища, что он казался не просто карликом, а немыслимым уродцем. Фил толкнул дверь, и они вошли. В конторе было битком набито. Скачки в самом разгаре, игроки, собравшись у радиоприемника, слушали комментарий. Фил огляделся и кивком указал на мужчину в пальто из верблюжьей шерсти и в коричневой фетровой шляпе.

— Вон он! — прошептал он, наклонясь к самому уху Мика. Они стали дожидаться, когда кончится забег. Протопать через весь зал во время забега — все равно что выйти из церкви во время службы.

Диктор объявил результат, и билетики дождем посыпались на пол; он был так густо усыпан бумажными клочками, что ребята, пробираясь к мужчине в коричневой шляпе, оставляли за собой глубокий след.

— Здравствуйте, мистер Стрэттон.

Мужчина оторвался от газеты, не выразив ни малейшего удивления.