Луфариная стая на большой скорости влетела в ядовитое нефтяное облако.

Один, второй, третий глоток вонючей горькой воды, и тяжелый дурман, выбивающий из сознания, хлынул в голову. Луфарь вдруг потерял направление — с испугом бросился то в одну сторону, то в другую, рванулся вперед, но тут же повернул назад. Стая, охваченная паническим страхом перед чем-то непонятным, но губительным, как подсказывал инстинкт, рассыпалась, сбавила скорость, утратила слаженность движения, заметалась из стороны в сторону, пытаясь вспомнить дорогу, уловить путеводную, едва уловимую струйку запаха, ведущего на родину, но он исчез, растворился в зловонии бескислородной воды.

Отравление дурманило голову, парализовало волю, притупляло желание двигаться. Луфарь задыхался, волнами шла по телу боль, сознание меркло, и его стало переворачивать на спину. Испуг пронзил затуманенное сознание: перевернуться — погибнуть! И Луфарь забился в отчаянных усилиях.

Ему посчастливилось вырваться из нефтяного плена, он опустился глубже, в чистую воду, и это спасло — он избежал удушья, ожогов и паралича. Мозг медленно очищался от дурмана, сознание возвращалось.

Луфарь с трудом пришел в себя и увидел, что многие сородичи погибли. Перевернувшись вверх брюхом и дергаясь в предсмертных судорогах, они всплывали туда, где нависал тяжелый и черный, наводящий ужас потолок.

Спаслись в основном те, что шли в последних рядах. Сигнал бедствия, что подали первые ряды, заставил остальных затормозить и отвернуть в сторону.

Луфарь не знал, что большая часть стаи под водительством Пятнистого, первым почуявшего опасность, ушла, бросив сородичей. Пятнистый был опытным самцом, он уже попадал в отравленные нефтью воды и, уловив знакомый губительный запах, подал сигнал беды и еще издали отвернул в сторону. Те, кто последовал за ним, обогнули гибельное место и скрылись.

Луфарь, а с ним и Рваногубый, в горячке погони за добычей не обратили внимания на предупреждение Пятнистого и втянули стаю в ядовитое облако.

Теперь Рваногубый погибал. Он наглотался ядовитой воды и отравился. Подчиняясь инстинкту самосохранения, он тоже опустился вместе со всеми на глубину, в чистую воду, но это уже не могло его спасти. Судорожная волна пробегала по его могучему, но уже безвольному телу, он бился в конвульсиях, пугая сородичей. Потеряв сознание, Рваногубый беззащитно перевернулся вверх брюхом, которое рыба показывает лишь в час смерти или любви, и медленно всплывал к поверхности воды, где под нефтяной пленкой уже образовался толстыи слой погибшей рыбы...