— Скажешь, будто твоя сегодняшняя партнерша влюбилась в него.

— А если он у нее спросит?

— Она подтвердит. Завтра ты эту задачу будешь решать, послезавтра, а на третий день, как стемнеет, приходи сюда. Мы соберем всех, чьи фамилии значились в списке Опанаса. Не разболтаешь? У нас это строго карается.

— Если считаете меня глупым, зачем поручаете ответственное и опасное дело?

— Думал бы о тебе так, не позвал бы для разговора. Предупредил. Таков порядок. И еще. На днях двоих наших застрелил этот самый Лисячко. Ночью из засады. Подло. Узнай, похоронили их или могут отдать родственникам?

— Не отдадут. Тех, которых тогда в доме купца перестреляли, не отдали же? Отвезли куда-то.

— Твой вопрос нужен, чтобы удостовериться, оба убиты или кто ранен?

— Младший лейтенант заслуживает, чтобы его расстрелять?

— Рано, — покосился Остап на парня. — Но приглядывайся на этот счет. Придет время, каждому воздастся по заслугам.

Следующим вечером Каден вновь стоял у окна. Отодвинул на обусловленную ширину занавеску, смотрел на танцующие пары. Видел Геннадия со вчерашней девушкой. «Неужели понравилась? Ни кожи, ни рожи, название одно, что девка». Геннадий видел условный сигнал, но не шел. Значит, что-то произошло. Ничего другого не оставалось, как ждать. Еще не закончился очередной танец, а Геннадий неожиданно оставил партнершу и бегом устремился в калитку. Через вторую дверь вовнутрь двора не менее стремительно бросился старший лейтенант. В конце коридора они столкнулись нос к носу.

Геннадий выпалил одним духом о неожиданном приглашении брата Опанаса, его поручениях, необходимости встречи с Лисячко. Тут же получил ответы на интересующие Остапа вопросы: войти в группу повстанцев, о Хорьке информации нет, младший лейтенант застрелил обоих бандитов, на встречу идти и вести себя, как участник налета на военный гарнизон и близкий знакомый Опанаса, а значит, и Остапа, с девкой связь поддерживать.

Вечер следующего дня выдался тихим, как перед бурей. Холодный ветер затих. Луна скрылась за облаками, потому темно на утоптанном до глянца танцевальном круге. Но это только солидным людям кажется, что танцевать при хорошем освещении лучше.

Дуська в темноте прижималась к Геннадию, сбивала с ритма вальса. Парень не имел «дамы сердца», потому спокойно относился к ярко выраженным намерениям девушки сблизиться. Было даже приятно. Тепло, исходившее от нее, согревало.

— Ты знаешь, что я должен сказать младшему лейтенанту, будто ты любишь его?

— Знаю. Но для этого нужно, чтобы ты с ним встретился. Если правду сказать, ты мне нравишься больше, хотя он тоже симпатичный.