— Можно я подумаю?

— Думай, думай, но недолго. Хорька знаешь?

В глазах задержанного застыло подозрение.

— Он у вас?

— Все будут у нас рано или поздно, — ответил Лисячко.

— А если я соглашусь, а потом обману?

— Родственники твои могут пострадать за это. Мать в первую очередь.

После длительной беседы Мечтатель, он же Василь, согласился оказывать содействие войскам НКВД в наведении порядка на территории Березовского района. Тут же офицеры разработали легенду, согласно которой все шестеро задержанных пишут явку с повинной, но, как только их отпустят, забудут о ней. Это касалось в первую очередь Василя. Он должен был возвратиться в чету, рассказать о гибели роевого с подручными. Договорились связь держать через мать Василя по паролю: «Привет от Устима», на который, если все в порядке, женщина должна ответить: «Сын говорил о вас». На случай экстренного сообщения по опыту в Березовке, других населенных пунктах на радость молодежи организовывались танцы возле расположения военного гарнизона. Там в толчее он мог сообщить любому офицеру нужную информацию.

Перед Мечтателем была поставлена задача: выявить, от кого поступили сведения о направлении движения и цели поездки офицеров во главе с командиром полка, а также ближайшие планы четы под руководством Тараса, которого Василь охарактеризовал, как «немного придурковатого, но храброго».

Из тех людей, которые должны уйти с Мечтателем, никто, по его мнению, особого интереса не представлял, разве что Зубило из Кочмаревки, грубый во всех отношениях, который мог шарахнуться из крайности в крайность.

— Он только на вид старый, — говорил Василь.

Лисячко сиял. У него появился осведомитель — глаза и уши в лесу западнее Березовки да и самом селе! Он даже; абыл о задании командира полка, но об этом напомнил Шведов.

— Жениться тебе пора, забыл? Я поеду с тобою в Горобцы для ускорения процесса, а заодно разведаю, как мне лично оформить такое же дело.

Тарас сидел на пне. От еще не просохшей земли и прошлогодней листвы веяло холодной сыростью, а спину сквозь голые ветви припекало солнце. Он блаженно улыбался весеннему теплу. Радовало и одновременно огорчало известие о том, что захваченные несколько дней назад боевики из его первого роя отпущены после написания явки с повинной. Теперь трое из них возвратились в его распоряжение, а столько же выжидают, в том числе Зубило, не знают, как поступить. Прибывшая тройка сидит, ждет его решения. «Не могут энкаведисты отпустить ни за понюшку табаку. Пойманы-то с оружием в руках, хотя и не разобрались, что сумели задержать наиболее активных боевиков».