– Смотрите! – вдруг воскликнула Урсула и показала рукой на стаю обессиленных диких гусей, которая, борясь изо всех сил со снежными зарядами и шквальным ветром, показалась по правому борту судна. Несколько минут гуси летели параллельно, на уровне корабельной рубки. Порывы ветра прижимали птиц все ниже и ниже к волнам. Людям с верхней палубы парома казалось, что еще немного – и свинцовые волны сомнут и поглотят стаю. Но вот вожак последним напряжением сил взмыл вверх и, тормозя широко распахнутыми крыльями, завис над палубой. Не обращая внимания на людей, столпившихся у бортов, он издал троекратный клекот и упал грудью в пушистый снег, заваливший палубу. Через несколько секунд, повинуясь его призывному крику, рядом с ним опустились все остальные гуси.

Некоторое время птицы, вытянув длинные шеи, неподвижно лежали и лишь тихонько гоготали, будто о чем-то переговаривались, пока вожак сердитым шипением и ударами клюва не сбил их в тесный круг у кормы. Но один из гусей, упавший на середину палубы, подняться на ноги уже не смог. Напрасно шипел и гоготал на него строгий вожак. После нескольких безуспешных попыток оторвать тело от палубы гусь, закрыв глаза, вытянул шею, и несколько капель алой крови окрасили снег под его клювом.

– Как долго длится этот проклятый день! – глядя на умирающую птицу, тихо сказал Савелов.

– Он еще не закончился, – отозвалась его спутница. – Но, кажется, произошло почти невероятное – нам удалось уйти от погони.

– Не будем забывать о том, что нескольким мужчинам, у которых есть семьи и дети, это стоило жизни.

– Это навсегда останется в нас, – кивнула она и прислонила голову к его плечу.

На палубе появился корабельный стюард.

– Господа интуристы, каюта «люкс» ждет вас. Ваши чемоданы мы уже перенесли туда, – сообщил он на плохом немецком и взял на руки очарованного дикими гусями и сказочным снегопадом Зигфрида. – Пойдемте, я провожу вас.

Пока добирались по длинным коридорам до места, Зигфрид успел заснуть, и стюарду не осталось ничего другого, как положить его на диван в одной из трех комнат каюты. Получив щедрые чаевые, он удалился. Оставшись одни, пассажиры раздели и поудобнее уложили спящего ребенка, после чего внимательно обследовали апартаменты. Не найдя ничего подозрительного, они перевели дух и одновременно бросили взгляды на широкую кровать. Урсула залилась краской.

– Не беспокойтесь, фрау Зильбербард, – положил руку на ее плечо Савелов. – Я устроюсь в кресле.

Женщина тряхнула роскошными рыжими волосами и, посмотрев в его глаза зеленым затуманенным взглядом, прошептала: