– Нужно вызывать криминалистов. Изымать все. Снимать пальцы. Здесь ведь все нетронуто. Если нам повезет, улов будет большим.

Бегин опустил взгляд на пол. Посреди разбросанных по дощатой поверхности пола стреляных гильз лежал сотовый телефон. Бегин аккуратно поднял его, держа двумя пальцами – сверху и снизу. Ткнул центральную кнопку и разблокировал экран.

– Что это?

Бегин не ответил на вопрос Раскова. Он нажал кнопку «телефон» и перешел во вкладку «последние вызовы». Список номеров и имен абонентов, звонивших на этот номер, или которым звонили с данного телефона. Верхний, самый последний, вызов был указан совершенно иначе. Ни имени, ни номера. Лишь надпись: «Номер скрыт». Значок, говорящий, что это был входящий звонок. И время звонка. 17.02.

Бегин мрачно хмыкнул и посмотрел на Раскова.

– Спецназ ведь никак не засветился, правильно? Но потом наш стрелок-ковбой ни с того, ни с сего выскочил отсюда и побежал к дому Гоблина, крича «Менты». Гоблин сразу же закрылся и давай уничтожать вещдоки. А Карета решил стоять до последнего.

– Что там? – нахмурился Расков, кивнув на телефон.

– Карете звонили с неизвестного номера. Ровно за минуту до начала штурма. Кто-то, кто знал о штурме, предупредил его.

– Черт…

– Станислав Викторович, вы у меня недавно спрашивали, почему я молчал и не ставил никого в известность. Теперь – понимаете, почему?

Глава 11

Глава 11

– Его зовут Николай Карепкин, – доложил один из оперативников из группы Раскова. Кличка на самом деле Карета или Каретный, это есть в его личном деле. Тридцать два года, уроженец Ижевска.

– Ижевска? – уточнил Расков. – Кому-нибудь это говорит о чем-то?

– Еще бы, – кивнул Лопатин. – Оружейная столица России…

– Непонятно, почему мы до сих пор о нем не слышали, – нахмурился Расков. – Работа ведь по Карете проводилась. Он был тут, чуть ли не в сердце Подмосковья, у всех на виду. В Раменском полиция работает вообще? Участковый тут есть? Куда он смотрел?

– Не будем теперь виноватых искать, – проворчал Лопатин. – Все хороши, что теперь друг на друга стрелки переводить.

– Карепкин до сих пор прописан в Ижевске, у родителей, – продолжал оперативник. – Судимость у него только одна, но по малолетке. В 16 получил срок за убийство. Отсидел четыре года, два в малолетке и два во взрослой колонии. Вышел по УДО. Да, еще. С зоны сообщили, что у него был крутой нрав. Характеризовали как отморозка. Это есть в его личном деле…

– Заметно, – пробурчал Расков, кивая назад, на двор Гоблина, где Карета с оружием в руках принял свою смерть.

– …После отсидки взялся за ум, пошел в ПТУ, выучился на токаря. Карепкин – токарь высшего разряда. Учитывая его прошлое, путь на оружейные предприятия был ему заказан…