– Ты знаешь. Я спрашиваю у тебя это каждый день. Каждый день одно и то же. Зачем убивали водителей? – Нестеров молчал. – Исмагилов и Коломоец, Томилин и Халилов, Карамышев и Мансуров. Каждый эпизод – новые люди и немного другая тактика нападений. Во время каждого эпизода вы не взяли практически ничего, кроме мелочи. Так ради чего все это? Только не говори мне снова, что тебе не рассказывали. Ты шел на убийство вместе с остальными, просто ты был за рулем. Пусть ты не стрелял, но ты был с ними. Зачем ты шел на это?

Нестеров протяжно выдохнул. Сжал кулаки.

– Нам платили.

– Что?

– Каждому из нас платили. Хорошо платили. Мы делали это ради денег. Ради того, ради чего и все идут на… такие вещи.

Расков нахмурился.

– Платили? И кто же платил?

– Томилин распределением занимался. После него должен был появиться кто-то еще.

– Распределением? – прищурился Расков. – А откуда брались деньги?

– От торговли анашой.

– Гоблин подчинялся Латыпову?

– Вроде того.

– Подожди. Ты хочешь сказать, что Гоблин занялся наркоторговлей и наводнил марихуаной половину Подмосковья. А выручка от продажи наркотиков шла на оплату убийств? Вы получали за них деньги?

– Как я понял, да. Так все это было устроено.

– Зачем?

Нестеров все-таки взял сигареты. Его руки, которыми он привычно чиркнул зажигалкой, машинально по-привычке прикрыв пламя огня от ветра, чуть дрожали.

– Хорошо, – Расков решил уйти чуть назад, чтобы вернуться к этому моменту позже. – Ты сказал, что Томилин занимался распределением денег.

– Да.

– А после него должен был появиться кто-то еще. Так ты сейчас сказал. Что это означает?

– То и означает. После Томилина будет… будет назначен кто-то еще.