***

Силовики тянули несколько дней. Сначала с Нестеровым снова поговорил Расков – и убедился, что тот не собирался отступать от своего ультиматума. На следующий день Нестерова вызвали в допросную, где его ждал следователь из Следственного Комитета, который уже несколько раз допрашивал арестованного – фамилия следователя была Мальцев. Он обстоятельно и подробно распросил Нестерова обо всем, что тот сказал в ходе допросов ранее. Еще раз поинтересовался условиями Нестерова, при которых тот согласен пойти на сделку.

Нестеров повторял одно и то же – и Раскову, и Мальцеву. Он был готов назвать имена и обрисовать всю схему – по крайней мере, ту ее часть, о которой ему было известно. Но лишь при условии, что его проведут по программе защиты свидетелей государственного обвинения. С обязательной охраной на время следствия и суда. И с гарантией, что после приговора над уцелевшими членами банды и их истинными руководителями, которых согласится назвать Нестеров, ему позволят исчезнуть. Новое имя, новый адрес, новая жизнь.

В этот вечер, сидя в одиночной камере изолятора и уплетая нехитрый ужин, который принес конвоир и просунул в узкое оконце в металлической двери его казенного пристанища, Нестеров думал, куда он поедет. Он был на самом деле готов назвать имя. Это было правильным. Потому что взамен он получал свободу.

Нестеров всегда хотел жить на море. Теперь у него был такой шанс. Он переедет куда-нибудь в Анапу, или в Геленджик, где бывал лет 15 назад с родителями. Или даже в Сочи. Устроится там водителем или таксистом. В курортный сезон, об этом знали все, на Черноморском побережье крутились огромные деньги.

А обо всем остальном он забудет, как о страшном сне.

Кашлянув, Нестеров не придал этому значения. Запихнул вилку с макаронами в рот и вернулся к своим авантюрным мыслям. Но затем он кашлянул снова, на этот раз гораздо сильнее. Макароны вылетели изо рта и рассыпались по столу и стоящей на ней жестяной тарелке.

Нестеров опустил глаза и с изумлением увидел, что частично пережеванные в кашу макароны, покинувшие при кашле его рот, были подозрительно красного цвета.

Все еще недоумевая, Нестеров провел тыльной стороной ладони по губам. На коже остался кровавый след. Он открыл рот и засунул пальцы, проведя по зубам. Пальцами Нестеров почувствовал что-то тягучее и теплое. Вытащив их, Нестеров похолодел и внутренне содрогнулся. Пальцы были в крови. Капли свежей красной крови стекали по коже к ладони и костяшкам.

Паника захлестнула его с головой. Нестеров попытался вскочить, броситься к двери и заорать что есть силы, привлекая внимание дежурного конвоира. Тогда его спасут и все будет в порядке. Но тело почему-то одеревенело и не слушалось – оно было словно чугунным, словно чужим. Даже подняться на ноги Нестерову удалось с большим трудом. Он открыл рот, чтобы закричать, и вдруг понял, что не может вымолвить ни слова. Он просто промычал, и с мычанием поток крови вырвался из его глотки, стремительно преодолел пространство внутри ротовой полости и хлынул на грудь.