— А где работала эта Кравченко?

— Работала в «РОСГАЗе»…

— Кхм-гхм…

— Постукать?

— Гхе-кхе… не надо… — побагровевший Иванов налил в свой стакан воды из графина и залпом выпил. — Уфф… Кхе-кхе… Лимон… Проклятая косточка…

— Ну вот, работала шестнадцать лет, с момента основания. А уволили по статье — за алкоголизм. Так…

— Квартира в Одинцове.

— Да, сгорела трёхкомнатная квартира в Одинцове. И тоже трёхкомнатная квартира в Измайлове. В ту же ночь. Почерк — один в один.

— Да, занимательно.

— Занимательно? Ха! Занимательно то, что все три квартиры принадлежали одной семье!

— То есть как это — одной семье?

— Все три квартиры принадлежали семье Кравченко. Измайловская и филёвская были оформлены на Любовь Фёдоровну Кравченко. А прописана она была в Одинцове. Там же были прописаны её младший брат, мать, отец и их внучка.

— Погодите, погодите… Вы говорите — «были»?

— Точно — были. Дело в том, что вся эта семейка после пожаров пропала без вести… Что это у вас с лицом?

— Да так… Эмм… Гхм-кхм… Какая жуткая история…

— Согласен. Поэтому Генпрокуратура её и забрала, эту историю. И правильно — ну их к чертям, такие истории. Ну, теперь самое время поднять третий. Давайте за тех, кто не с нами…

* * *

Лиза с Костей не стали останавливаться на достигнутом и ждать, когда Иванов «пробьёт» пожар на Осеннем бульваре. Спросили у того пожилого любителя живописи, кто и где сейчас выставляется, да и поехали кататься по вернисажам и галереям. За пару часов собрали кое-какие отрывочные сведения, а в Выхине повезло: напоролись на друга-покровителя Венички, баталиста Самуэля Лебёдкина.

Лебёдкин оказался неожиданно жёстким и бдительным (видимо, специфика влияет — баталист всё-таки!), сразу прицепился:

— Так… Ну и кто вы такие? Чего вам надо?