— А я думал — это только у америкосов… У нас что, такая есть?

— У нас, Иванов, много чего есть! Был бы ещё толк от всего этого… А то ведь только гадят, а пользы — ноль!

— Вообще не думал, что у нас кто-то может вот так запросто закрывать дела, инициированные Генпрокуратурой. Это что, структура вообще из ряда вон, с какими-то жутко особыми полномочиями?

— Да ну, какая там «из ряда вон»! Я тебе с ходу, не заглядывая ни в какие реестры, назову как минимум полсотни комиссий и комитетов, которые могут изъять или отменить ЛЮБОЕ дело. На основании того, что это является прерогативой государственной безопасности. Мы тут усмотрели угрозу конституционному строю, и точка — передайте и забудьте об этом… И знаешь, с кого начну? Вернее, с чего?

— Да с Совбеза, по всей видимости…

— Да нет, чего так высоко лезть? Начнём с того, что поближе: ГКБК.

— ГэКа — БэКа… Это что за зверь?

— Это Госкомиссия по борьбе с коррупцией. Хе-хе…

— Тьфу ты, это ж мы… Мы что, тоже можем закрыть любое дело?

— Ох, Иванов, утомил! Ты, помимо инструкций и наставлений, иногда читай комментарии для служебного пользования к законодательным актам. Особенно в части, касающейся твоей структуры. Узнаешь много для себя нового и полезного.

— Вопрос…

— А может, хватит?

— Да всё, последний.

— Ну давай.

— Кто именно забрал дело?

— Вопрос простой, отвечаю с лёгким сердцем: лично председатель комиссии Давид Люпидадзе.

— Грузин, что ли?

— Да там грузинского — только фамилия. Наш, коренной москвич… Гхм… Комментарий хочешь?

— Конечно!

— До недавнего времени с Сенковским состоял в шапочном знакомстве… А прошлым летом вдруг стал другом. И построил себе новый дворец в Барвихе — по соседству с первой резиденцией Сенковского.